Методологическое пространство трансдисциплинарности, синергетики и постнеклассики. Вадим Беляев

варианте на стратегическом уровне могло утверждаться «единое», а на стратегических уровнях могли утверждаться разные варианты «материализма». То есть на стратегическом уровне можно было утверждать «закрытость», а на тактических уровнях – «открытость». В радикальном варианте про-модернового мышления можно было утверждать» открытость» и на стратегическом уровне. Тогда на месте «единого» могло утверждаться нечто ему противоположное (например, нечто сходное с «транс-единым» или «пост-транс-единым»). Для эволюции про-модернового мышления должны были совершаться последовательности революций, которые в конечном итоге утверждали «открытость» на стратегическом уровне. Для контр-модернового мышления должна была демонстрироваться логика, по которой на тактическом уровне принимались какие-то достижения модерновой эмансипации, а на стратегическом уровне воспроизводились стратегии «идеализма» и «закрытости». Для контр-модерновых философий утверждение «единого» (в том или ином его понимании) было и продолжает оставаться логичным. Для современных про-модерновых философий нужно искать нечто, противоположное «единому». В радикальном постмодернистском варианте на стратегическом уровне можно даже не утверждать ничего, то есть никакого варианта «единения». Но в мягком его варианте можно утверждать примерно то, что утверждает Киященко: «транс-единое» и «пост-транс-единое». Нужно, чтобы единение случалось, но чтобы оно проводилось строго в логике «снизу-вверх» и не становилось тем, что нависает над «дисциплинами». Это такой вариант единого, который во всякое время готов к тому, чтобы расформироваться и принять в себя логику новых содержаний, идущих «снизу-вверх».

      В этой точке рассуждений снова можно обратиться к советскому контексту и пост-советской логике трансдисциплинарности Киященко. Негативную суть советского «идеологического» общества можно увидеть именно в том, что оно на стратегическом уровне превратилось из того, что утверждало стратегию «открытости», в то, что реально оказалось «закрытым». На первоначальном этапе революции 1917 г. утверждалось «открытое» общество-универсум. Большевистский вариант революции продолжался в логике утверждения «открытости». Но в дальнейшем, при утверждении «открытости» на уровне идеологии, реальное общество оказывалось «закрытым». Особенно ясно это выражалось на уровне предельного теоретизирования. Официальная советская философия утверждалась как догматическая система, которая уже задает «сверху-вниз» общие формы жизни и мышления. Разумеется, что такое «единое» должно было становиться объектом критики, идущей «снизу-вверх». Версия философии «открытого» универсума, которая выстраивалась от философии науки (или «философии дисциплин»), должна была утверждаться и как транс-дисциплинарная, и как создающая в качестве продукта единения «транс-единое».

      Во-вторых.

      Представление о «транс-кумулятивности» выглядит как принцип преодоления другого