Пока горит огонь… (сборник). Светлана Глинская

его слово больно ранило Нику, а душа ее рвалась ему навстречу. С нотками отчаяния в голосе она спросила:

      – Но почему же, что произошло? Нам было так хорошо вместе! А теперь ты словно отталкиваешь меня, держишь на расстоянии…

      Она была совершенно измучена: руки как лед, сердце билось с перебоями, и снова не хватало воздуха.

      – Это не так, – ответил он, – я не отталкиваю тебя. Ты говоришь глупости. – Он произносил слова тихим, монотонным голосом, таким тоном, словно объяснял что-то маленькому ребенку. – Всё будет хорошо, Никуш, всё будет хорошо. Я буду скучать по тебе. Когда ты приедешь?

      – Не знаю, – глухо проговорила Ника в ответ. – Я буду писать тебе.

      Она снова подняла на него глаза. Ждала, что он скажет что-нибудь вроде «Приезжай поскорей, мне очень плохо без тебя», или что-то иное, несущее в себе такой же смысл, и высказанное другими словами. Ждала, что позовет, попытается удержать, чтобы она поняла, что нужна ему, что он хочет быть рядом, хотя бы для того, чтобы освободить ее от груза сомнений, снедающих душу, но в ответ услышала фразу, всегда произносимую им при расставании:

      – Я буду ждать…

      К платформе подходил поезд. Перед тем, как войти в вагон, Ника снова заглянула в родные глаза и поняла, что сейчас расплачется. Очень не хотелось портить прощальные минуты слезами, поэтому (снова!) взяла себя в руки и натужно улыбнулась дрожащими губами, произнеся деланно-бодрым голосом:

      – Счастливо! И тебе удачи, Коленька. Буду надеяться на встречу.

      – На скорую встречу, – вторил он.

* * *

      Совершенно разбитая, Ника ехала домой. Ее угнетала произошедшая перемена вместе с тем непонятным, откуда брали начало ее истоки. Коля был так же нежен и ласков, и очевидность его радости этой встрече, как и всем предыдущим, была неоспорима. Но всё же…

      Мысль о наличии у него другой женщины Ника старательно гнала от себя «поганой метлой», но та, неотступно возвращаясь в силу своей логичности, реяла где-то невдалеке, дразня и пугая Нику своей естественной и неизбежной настойчивостью. Впрочем, она догадывалась о существовании женщин, с которыми Николай встречался до начала их близости, полагая, что, если принять это как данность и приложить к возникшей ныне ситуации, пазлики головоломки легко сходились один к другому. Но вот что странно: в начале их связи она совершенно не задумывалась об этом, словно этот аспект его жизни нимало не интересовал ее.

      «Но как? Неужели это возможно?» – наивно вопрошала себя Ника. Ведь он любит ее! К тому же он не был похож на человека, способного разбрасываться чувствами, и – да! – он немногословен, ведь те редкие комплименты, которые он произносит, дорогого стоят… Неужели все те моменты абсолютного счастья, которые они вместе испытали, ровным счетом ничего не значат?

      Но внутренний голос, очень тихий, но настойчивый, исходящий откуда-то из подсознания, отвечал ей: это жизнь, в которой подобное случается, увы, весьма часто. Эти мысли приходили так естественно, возникали