ВОЦЕХОВЛЕННЫЙ. Наталья Коновалова

это гимн студенчества. Землемер придирчиво выцедил из него Gaudeamus igitur для чего-то пышно-торжественного, Humus для семян, приживающихся в глинистой почве, Velociter для изогнутых веточек, Tristitia для стелющихся ростков, Dolores для одинокого стебелька и Diabolus для обманчиво неприметных колючек. «Хорошие художники копируют, великие художники воруют», – оправдывал Войцех свои лингвистические и почерковедческие подражательства, прячась за спиной самого известного живописца уходящего века.

      Не откладывая в долгий ящик, тем более что вакантным остался только один, служащий лежбищем для Тимона, Войцех приспособил его крышку под препараты. На стекле смотрелось бы изящнее, по-научному и не так кустарно, но наука нынче бедствовала, а потому стекло находилось в безотзывном услужении псевдогреческим капителям. Войцех прошелся белилами по необработанному шершавому дереву (ох, халтура), расчертил его на шесть равных частей под стать воображаемым биологическим видам и всё той же охряной кисточкой, которая успела высохнуть и встать колом, отчего по тонкости письма уподобилась перьевой ручке, вывел надписи шрифтом из западноевропейских средневековых сводов. Краем уха Войцех уловил хождения кадровика на лестницу и даже приглушенную беседу с кем-то из визитёров, но побоялся обернуться к ним, чтобы не размазать свои художества.

      – Дааа, – нарисовался у него за спиной Куба. – Какая же порнография.

      – Ты сам отказался помогать, теперь уж придержи язык, – себе под нос буркнул Войцех, чтобы и голосовыми вибрациями не задеть начертанного.

      – Тут еще и ленты! Одним словом, черт-те что и сбоку бантик, – потешался Куба.

      – Положи на место, это Олины!

      – Так это совсем другое дело, – поднес ленты к носу и стал показательно нюхать Куба.

      – Всё-таки ты свинья! – подскочил Войцех и отнял ленты.

      – Я этого и не скрывал, – смеялся Куба. – Короче, закрывай свой кружок рукоделия, пошли принимать деревья.

      – А я каким боком к деревьям? – опешил Войцех.

      – Ты должен деревья пересчитать. Осмотреть. Подтвердить, что они здоровы и переживут зиму. Расписаться в приемке. Проконтролировать посадку.

      – Я? – ужаснулся землемер. – Как я должен по внешнему виду определить? Да и вообще не знаю я, как по технологии их сажать. Еще и подпись под этим делом!

      – Хватит нюни распускать. Назвался землемером, будь добр и посадочный план выполняй, – наседал Куба.

      – Я, конечно, в этом деле не особо сведущ, но, по-моему, деревья должен осматривать не землемер, а специальный… – подбирал слова Войцех, – ветеринар для растений.

      – Ветеринар для растений! – синхронно покатились Куба с Янеком. – Это называется дендролог, дурень ты!

      – Вот пусть дендролог и осматривает. А я, прости господи, землемер.

      – А где, позволь узнать, твоя должностная инструкция? – припер его Куба, поглядывая за подтверждением на Янека.

      – Не предоставлена, – сделал Янек то, в чем