Тень под куполом. Ани Закари

мне знать, вдруг вы воруете мои идеи. В прошлый раз вы не удосужились и слово сказать, я похожа на попугая?

      – Смешно… – cказал он, не глядя. – Снова дерзите?

      – Это не ответ! И вообще, когда смешно, люди смеются, поддаются эмоциям, а не говорят, с печалью в глазах, что им смешно… смешно им, – рассердилась я и взглянула на отекший палец, который не давал покоя пульсирующими болями.

      – Господи Иисусе, просто, опишите в двух предложениях вид в окне – обиженно продолжил Романовский.

      Я задумчиво взглянула в окно и уже приготовилась включить красноречие. Заметила, как по заснеженному саду гуляет женщина, зрелого возраста, в пальтишке по щиколотку, останавливается возле дерева, стягивает с головы платок и плавно опускает руку.

      – Не надо усложнять, – прошептал мой собеседник, – просто скажите, что видите?

      Только я открыла рот и резкий грохот раздался на верхних этажах, а затем словно скрежет, мы резко переглянулись, я вскочила. Голова моя резко закружилась и заполнилась шумом я удержалась, схватившись за угол стола. Он ринулся ко мне, видимо помочь, но как только я подняла глаза, резко остановился и сделал шаг назад. В этот момент я хотела сбежать через окно кухни, но опозорилась бы с концами. В столовой стало холодать, словно пронзающий ветер проникал под одежду.

      Романовский отошел на пару секунд и торопясь, вернулся. Пытался скрыть свое волнение, но у него это не очень выходило. Он сел, поправляя воротник рубашки. Пуговицы, которой были застегнуты невпопад. А жилет сидел не так слаженно.

      – Можем продолжить… – прошептал он, – вам лучше? Я принесу воды, – не дождавшись моего ответа направился на кухню и вернулся через пару секунд держа поднос, на нем дрожал хрустальный стакан с водой. Он поставил поднос на край стола и вернулся на свое место. Я зацепила поднос пальцами и потянула к себе, глядя на него, а он смотрел, видимо, на плинтуса. Либо сквозь стену.

      – Продолжим, – прошептал он.

      – Вы уверены? – сказала я, сделав глоток.

      – Более чем.

      – Вам не холодно? – прошептала я, вернув стакан на место и отодвинув поднос, растирая предплечья.

      – А что, вам холодно? Сейчас принесу плед, – сказал он и резко вышел из помещения. Он, очевидно, был взвинчен. Моя догадка подтвердилась. Зачем плед, я могла бы надеть пальто.

      В этот момент, я просто мечтала сбежать, испариться, скрыться, но решила, напоследок, блеснуть умом и красноречием.

      Романовский вернулся с вязанным легким пледом в руке, осторожно подошел сзади и хотел только накрыть плечи. Я резко схватила правой рукой вязанную ткань у левого предплечья, чтобы закутаться сильнее и случайно притронулась к теплой ладони. Он мгновенно отдернул руку и двинулся к подоконнику, задев вазочки с цветами, они друг за другом посыпались на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Я взглянула на него, он без лишних слов вернулся на свое место.

      – Думаю, мы можем теперь продолжить, – заявил нервно он и вытянул кисть руки, распахнув пальцы на колене.

      Он что брезгует, подумала я и обиженно взглянула в окно.

      – Хотела