Цеховик. Книга 9. У последней черты. Дмитрий Ромов

крякает.

      – Если получится, я буду благодарен за Егора Дмитриевича Доброва. Годик прибавить можно.

      Сам не знаю, зачем, тяну на себя имя не слишком удачливого старого меня. Вернее, более молодого сейчас, но… Не важно, короче.

      – Так, – продолжает Чурбанов. – Попроси, пожалуйста, Калиниченко, заехать. Если не сможет, значит я к нему сам приеду, но чтобы обязательно сегодня. Ну, и собирайся, завтра поедешь с Брагиным и, надеюсь, с кем-то из прокуратуры в Ташкент. Брагин полетит по новому паспорту. Тебе когда восемнадцать?

      – Двадцать пятого. На следующей неделе уже.

      – Хорошо, значит показания сам сможешь давать. Можно тогда не завтра, а послезавтра вылетать, чтобы лучше подготовиться… Егор, я делаю это не ради тебя и твоих завиральных идей, а ради оклеветанного майора Абдибекова. Ясно?

      – Так точно, Юрий Михайлович, – расплываюсь я в улыбке, чувствуя, как железная рука, сжимавшая сердце ослабляет хватку. – Я в вас никогда не сомневался.

      – Ну, и зря. Я тебе не благодушный ангел, к сожалению. О своих догадках, соображениях, версиях и прочей галиматье никому не рассказывай. Можно только Олегу и то, если он позволит, ясно? Во всём его слушаться неукоснительно. Ты понял этот пункт?

      – Да, Юрий Михайлович.

      – Ну, и молодец.

      – Если у нас всё получится, получится, что вы вскроете серьёзные проблемы в республиканском УВД, то это уже второе резонансное дело, после «Ждановской».

      – Замолчи, ни слова больше! – он начинает искать на столе, чем в меня зашвырнуть. – Резонансное!

      – Юрий Михайлович, а Калиниченко… Как там у него с этим делом?

      – Что ж, ты не уймёшься-то никак? Калиниченко, надеюсь, даст какого-нибудь толкового сотрудника, когда узнает, что ты ещё что-то раскопал. Тебе с твоими способностями вляпываться, кстати, в прокуратуре самое место. Всегда будешь в нужном месте в нужное время.

      – Юрий Михайлович, спасибо. Можно водителя вызову?

      – Нет, водителя лучше не вызывать. За ним, скорее всего, следят.

      – Я другого, неофициального.

      – Если о нём знает Злобин, тоже не стоит.

      Я вздыхаю:

      – Тогда такси…

      – Вызывай. Такси вызывай.

      Вечером я встречаюсь с Айгюль. Она называет адрес столовой недалеко от Университета и я подъезжаю туда. Еду на незасвеченной, оформленной на чужой паспорт «жиге». За рулём Толян.

      Мы подъезжаем к столовой с задней стороны, и я захожу через чёрный ход.

      – Что так долго? – хмурится и облегчённо выдыхает Айгюль. – Я уж думала что-то случилось.

      «Что-то»…

      – Прости, мы же не местные, Толик и так чудеса ориентации продемонстрировал. Доехали, в общем.

      Мы уходим на склад полный бидонов, лотков и алюминиевой посуды. Пахнет сыростью, землёй и гнилой картошкой. Разговариваем, стоя между стеллажами. Я рассказываю подробности налёта, сообщаю, что поеду в Ташкент.

      – В Ташкент? Сейчас? Зачем? – недоумевает она. – Надо же что-то делать! Искать выходы… Я не знаю, Егор… Ты просто