Семь нот молчания. Екатерина Анатольевна Горбунова

меня есть знакомый травматолог. Думаю, лучше сразу к нему? – И потом без перехода: – Девочка, ты как? Не волнуйся, танцевать будешь.

      Господи! Как будто она дура и ни разу не подворачивала ноги!

      Лиля откинулась на сиденье и закрыла глаза. Совершенно абстрагироваться от разговора отца с его женой не получалось. Но сейчас они пели об одном: технику безопасности нарушила школа, халатное отношение недопустимо в учебном учреждении, дисциплина – это все. А сорок два Лилиных килограмма не делают ее коровушкой. На этих словах Регина бросила взгляд на падчерицу и подмигнула. Неожиданно. Очень.

      Глеб молчал всю дорогу в такси. Сидел напряженно и думал о том, что сказал матери в больнице. Вроде бы ничего лишнего. Просто накопилось… вся эта забота, опека. Он же не стал младше, не разучился самостоятельно что-то делать. А мать, дай ей волю, начнет снова его с ложечки кормить.

      Хорошо, что она сейчас молчит. Обиделась. Потому что заново слушать весь бред, которым ее напичкал врач, тяжко.

      У подъезда сказал:

      – Дай мне ключи.

      – Я же с тобой зайду.

      – Чтобы завести меня в квартиру? – Протянул руку. – Дай мне ключи, пожалуйста. Ты останешься покурить. Я сам вызову лифт и поднимусь на четвертый этаж, открою квартиру. Мне не пять лет.

      – Длинный ключ – от верхнего замка, короткий – от нижнего.

      Мать нехотя передала связку.

      – Соображу. – Юноша медленно сделал несколько шагов вперед, мысленно молясь, чтобы не споткнуться; миновав пару ступенек перед дверью, обернулся к матери. – Тебе надо вернуться на работу.

      Не дожидаясь возражений или согласия, зашел в подъезд. Резкий запах ударил в нос: пыль, кошачья моча, грязные стены и все съестное, что вздумали варить местные домохозяйки в этот час. В прежнем доме пахло по-другому. Там преобладали ароматы дорого парфюма и чистоты, запахи квартир не выходили за порог. Конечно, там было элитное жилье. А здесь обычная панелька.

      Ничего. Привыкнут. Все.

      Глеб поднялся по лестнице, опираясь на липкие от чужих рук перила, вызвал лифт. Тот спускался долго, дребезжа и пощелкивая.

      Мать курила. Запах дыма вливался в общую мешанину, органично в ней растворяясь. Еще немного, и раздастся цокот каблуков, начнутся уговоры и нравоучения…

      Лифт подъехал. Последний щелчок. Створки разошлись.

      А если внутри нет пола? Кабина не приехала? Кошмар зрячего детства. Юноша шагнул вперед. Пока нащупывал кнопку, послышалось:

      – Подождите, пожалуйста! – Тембр показался знакомым. – Спасибо! Мне пятый!

      Пахнуло легкими девичьими духами. Сестра Ляли?

      – Мне раньше выходить. – Глеб нажал на свой этаж и произнес то, о чем еще вчера промолчал бы: – Простите, но вы так громко поете. Не могли бы вы делать это тише?

      – Чего? – Она наверняка подумала, что чего-то недопоняла или ослышалась.

      Юноша повторил, подумав про себя, что со слухом у соседки явные проблемы.

      – Я, кажется, пою в своей квартире. Могу делать это, как