Большие надежды. Чарльз Диккенс

сказал я. И хотя сестра незамедлительно дала мне по уху, я ощутил глубокое удовлетворение от того, что своим ответом испортил ему шутку и поставил его в тупик.

      – Мальчик! Какая из себя мисс Хэвишем? – снова начал мистер Памблчук, когда немного оправился. Он крепко скрестил руки на груди и снова пустил в ход свой штопор.

      – Очень высокая, с черными волосами, – отвечал я.

      – Это верно, дядя? – спросила сестра.

      Мистер Памблчук утвердительно подмигнул, из чего я сразу заключил, что он никогда не видел мисс Хэвишем, потому что она была совсем не такая.

      – Очень хорошо! – самодовольно сказал мистер Памблчук. (Вот как с ним нужно обращаться! Кажется, сударыня, наша берет?)

      – Ах, дядя, – сказала миссис Джо, – как жаль, что он мало с вами бывает. Только вы и умеете добиться от него толку.

      – Ну, мальчик, а что она делала, когда ты к ней пришел? – спросил мистер Памблчук.

      – Сидела в черной бархатной карете.

      Мистер Памблчук и миссис Джо удивленно воззрились друг на друга – еще бы им было не удивиться! – и оба повторили:

      – В черной бархатной карете?

      – Да, – сказал я. – А мисс Эстелла – это, кажется, ее племянница – подавала ей в окошко пирог и вино на золотой тарелке. И мы все ели пирог с золотых тарелок и пили вино. Я со своей тарелкой влез на запятки, потому что она мне велела.

      – А еще кто-нибудь там был? – спросил мистер Памблчук.

      – Четыре собаки, – ответил я.

      – Большие или маленькие?

      – Громадные. И они ели телячьи котлеты из серебряной корзины и передрались.

      Мистер Памблчук и миссис Джо снова изумленно воззрились друг на друга. У меня же совсем ум за разум зашел, как у отчаявшегося свидетеля под пыткой, и я способен был в ту минуту наговорить им чего угодно.

      – Боже милостивый, да где же стояла карета? – спросила сестра.

      – В комнате у мисс Хэвишем. – Они удивились еще больше. – Только она была без лошадей. – Эту спасительную оговорку я добавил после того, как мысленно отменил четверку коней в богатой сбруе, которых чуть было сгоряча не запряг в карету.

      – Возможно ли это, дядя? – спросила миссис Джо. – Что он такое несет?

      – Сейчас я вам скажу, сударыня, – отвечал мистер Памблчук. – Сдается мне, что это портшез. Она, знаете ли, с причудами, с большими причудами, с нее станется целые дни проводить в портшезе.

      – А вы когда-нибудь видели, чтобы она в нем сидела, дядя? – спросила миссис Джо.

      – Как я мог это видеть, – сказал мистер Памблчук, припертый к стене, – когда я и ее-то отродясь не видел?

      – Ах, боже мой, дядя! Но ведь вы с ней разговаривали?

      – Разве вы не знаете, – недовольно отозвался он, – что, когда я там бывал, меня оставляли снаружи за приоткрытой дверью, и она со мной разговаривала, не выходя из комнаты. Не могли вы этого не знать, сударыня. Вот мальчик – другое дело, он ходил к ней играть. Во что ты там играл, мальчик?

      – Мы играли