Препод 2. Александр Курзанцев

предубеждением.

      Бросив на меня взгляд полный гнева и презрения, он громогласно заявил:

      – Я обвиняю Локариса в совращении студентов моей группы!

      Брови мои полезли на лоб снова, не выдержав, я переспросил:

      – Профессор, а вы, часом, меня с собой не перепутали? И да, я профессор Локарис, попрошу этого не забывать.

      Раздались чьи-то смешки и даже Нодерляйн нахмурилась с некоторым сомнением глядя на Тифолда.

      – О каком совращении вы говорите? – уточнила она.

      – О совращении умов, – искривив презрительно губы, ответил тот, – наслушаются у него на факультативе всякой ереси, а затем срывают мне занятия, задавая эти свои вопросики.

      – Попрошу без этих инсинуаций, – встрепенулся я, – ересью можно называть что угодно, но только не мой факультатив. Я даю реальные знания…

      – А я говорю, – ересь! – перебил меня мужчина, – я им показываю заклинание, а их интересует метамагическая структура и общее уравнение сил. Зачем, спрашивается? Нет! – резко махнул он рукой, – пусть со своей группой чем хочет тем и занимается, а в мою не лезет!

      – Действительно, Вольдемар, – посмотрела на меня ректор, – зачем вам студенты профессора фон Тифолда, вам не хватает своих?

      – Госпожа ректор, – прищурился я, – вы же сами определили, что факультатив добровольный, на основе желания самих студентов. Да, ко мне подошло десять студентов группы “В1” и попросили записать их на факультатив. Это дополнительные занятия, никак не затрагивающие их стандартную программу обучения, так что я не видел причин им отказывать.

      – А с других групп к вам подходили? – уточнила Нодерляйн, переглянувшись с сидевшими по бокам магистром и библиотекаршей.

      – Меньше, но подходили, Трое с “Б1” и двое с “Г1”.

      Тут вскочила куратор группы “Б”, профессор Актия Родаблум, сухая как вобла не первой молодости женщина, высокого роста, остроносая, со слегка раскосыми глазами. Особа она была характера склочного и стервозного. На это намекали и вычурного покроя мантия и волосы необычного фиолетового оттенка, уложенные с кандибобером. Она ткнула тонким узловатым пальцем в меня и высоким, с истеричными нотками, голосом возмущённо произнесла:

      – Эти трое, после одного из его факультативных занятий, у меня такое спросили, такое! Вы представить себе не можете, что они спросили.

      – Актия, дорогая, так что они спросили? – переспросила ректор.

      – Они спросили, знаю ли я, за какое время и с какого расстояния заклинанием огненного потока можно зажарить до пищевой готовности тушу свиньи, если известно, что базовая мощность огненной струи равна ноль целых, десять сотых магом в минуту, а масса свиньи без потрохов, восемьдесят килограмм!

      – Кхым, кхым, и что ты им ответила? – откашлявшись, поинтересовалась Нодерляйн.

      – Наказала их за такие шуточки! – гневно произнесла Родаблум.

      – О нет, – вспомнив то занятие, подскочил я, – это совсем не шуточки. Задача вполне практическая, просто поданная в в