Фиктивная жена генерального. Джулия Поздно

взглядом скользит по моей фигуре.

      Я делаю вид, что ничего не замечаю. Отодвигаю стул и сажусь за стол переговоров. Вроде как начальник. Открываю ежедневник и с готовностью послушной ученицы щелкаю шариковой ручкой.

      – Записывай, – командует Матецкий, я всматриваюсь в белые незаполненные строчки, а сама боковым зрением пытаюсь понять, как я так жестоко могла ошибиться в этом мужчине.

      Мне нравился его высокий рост, привлекательная внешность, и чувством юмора вроде тоже восхищалась в самом начале…

      Сейчас четко осознаю, что благосостояние Тима стояло на самом последнем месте в моей таблице его положительных качеств.

      Я даже его фамилию к себе примеряла – Владислава Матецкая. И один раз думала о том, какие у нас могут получиться совместные дети…

      Стыдно так…

      – Что писать?

      – Прости меня, дорогой Тим. Я очень перед тобой виновата. Сделаю все, что прикажешь, только лишь бы загладить свою вину.

      Я ведь поначалу даже успеваю написать «прости» и только потом осознаю, что творю и что этому козлу от меня требуется.

      Я еще раз щелкаю ручкой и вообще ее кладу на стол, рядом с ежедневником.

      – Ира, – кричит Тим своей секретарше, – закрой дверь в мой кабинет.

      Девушка послушно выполняет требование директора, а я как в замедленной съемке фиксирую, что это закрывается не дверь, а словно решетка камеры.

      Вздрагиваю при щелчке замка.

      Потому что Матецкий не поленился встать и сделать это самостоятельно.

      – Влад, чего сидим?

      – Я не понимаю вас, Тимофей Антонович…

      – Все ты понимаешь, просто дурой прикидываешься. Значит, Ржевскому перепало, а меня обломала? Так не пойдет.

      Я с жалостью смотрю на закрытую дверь и понимаю, что без работы я теперь точно останусь, потому что Матецкий просто так не выпустит меня отсюда по доброй воле.

      Я же так надеялась, что меня сегодня рассчитают. Где-то глубоко в душе верила, что все судьбоносные решения уже приняты сами собой. И что мне остается их только принять и свыкнуться.

      Мягкотелая дурында! Сама ведь могла пойти в отдел кадров и написать это простое заявление на увольнение, а я сидела и ждала, вот и дождалась.

      Матецкий не теряет времени даром, подходит ко мне вплотную и дергает ремень на своих брюках.

      – Только играем теперь по моим правилам, Влада.

      – Конечно, – киваю я благосклонно, а сама украдкой осматриваюсь, где можно что-нибудь ухватить потяжелее.

      Тим берет меня за подбородок и хищным взглядом блуждает по моим губам, а затем проводит большим пальцем по нижней, немного припухшей.

      Я морщусь от такого личного прикосновения и отстраняюсь.

      – Голова болит, – выдаю тут же. – Кружится с самого утра, и тошнит.

      Матецкий смотрит с недоверием, проверяет, вру или прикидываюсь. Я для наглядности тяну воздух ноздрями и глубоко дышу.

      – Отравилась, наверное, – подвожу итог ко всему вышесказанному.

      Сглатываю демонстративно, в общем,