Планета по имени Пофиг. Жанна Благодарова

что они только сверху и в самом низу, а то можно было бы спуститься вниз почти как по лестнице. Ну, почти. Вообще-то, как по скалодрому. А ещё стена во многих местах была как бы продырявлена – не насквозь, а на глубину около пяти сантиметров. Дырки небольшие, влезает только один палец… Ага! И расположены группами – так близко, как будто действительно для пальцев рук!

      – Ну, попробуем слезть! Видите, сколько дырок? Это для пальцев! Суёте их туда, опираетесь, переставляете ноги на вот этот выступ. Потом вытаскиваете пальцы. Вон ещё дырки, ниже. Щас покажу!

      Я удивился, насколько удобно было спускаться. Сначала-то я подумал, что все пальцы переломаю, да кожу на ладонях обдеру… И стена была не такая уж громадная, как показалось из-за высоты и усталости. Только что делать дальше? Идти невозможно – дороги не знаю. И есть хочется!

      – А давайте сядем. Вы есть хотите?

      – Давай сядем. Хочу есть. Хочу спать.

      Я протянул ей пирожок. Замахала руками, типа «ты же купил, сам ешь!» Говорю: «А это бонусный!» Она обиделась, вытаращила глаза: «С подберёзовиками!» Вот деревня, простых слов не знает, – я чуть не подавился куском от смеха. Однако, сцапала пирожок с… аппетитом. Точнее не скажешь. Мгновенно сцапала. Как хищник!

      Мы присели на камень у дороги – вот никогда у нашей дороги не было таких огромных камней! Типа как памятник на могиле, только не памятник. Камень необработанный, сам по себе валялся у дороги, – было ясно, что никто его специально не клал.

      – А… ещё пирожок хотите?

      – Нет. И захочу – не возьму, ты мне за него деньги дал.

      – Ну и что? Вы же провожаете меня, вон сколько времени потратили. Ваши родственники тоже, наверно, волнуются и голову ломают, куда Вы подевались.

      – Не волнуется никто обо мне. Живу одна я.

      – Эх, завидую! Давно мечтаю жить один, чтобы родители ничего не заставляли, хочу без разрешения делать всё, что мне нравится. Только долго ещё ждать, пять лет!

      – А-а? – бабуля выпучила глаза, – про что говоришь ты?

      – В смысле, про что? Ну, про совершеннолетие. Сейчас мне тринадцать, плюс пять – равняется восемнадцати. Конечно, ещё не известно, как там всё сложится. Но я постараюсь свалить от родителей побыстрее!

      Вот тупая. Но добрая. А может, уже и не помнит, как классно было съехать от родителей?! Мы всё сидели на камне – идти не было сил, уж очень устали. Но это ерунда, временное. Трудней всего идти, когда не знаешь – куда… И вот что странно: ну ни единого огонька, как будто во всём районе свет вырубился.

      – А у вас в деревне часто свет отключают?

      – А-а?… Он для Особенных только. Да уж, так уж темно у нас. А разрешают только в тоннелях нам. Где света почти нет. А наверху работают сами. Пахнет у нас. Мучаемся мы.

      – А, ну да, я заметил, что в переходе сумерки, ещё товары было плохо видно. Неудобно, конечно. А что, там у вас помойка рядом? Запаха всё равно нет никакого, не переживайте. Но не особо как-то рядом с помойкой жить, это да. Чё, провести электричество так дорого? Это ж не газ!

      Вот у нас на дачи