Мой израильский дневник. Аркадий Безрозум

требование являлось нереальным, учитывая, что Алла использовала для шитья тихоходную крошечную японскую семейную машинку из пластика, которую она купила перед выездом из Винницы.

      Чтобы дочь не осталась без важной для нее работы, я с сыном поехал в магазин по продаже швейных машин. Он был маленьким, но с каким широченным выбором! И здесь он меня шокировал наличием в свободной продаже универсальных и специальных машин лучших заводов мира. А главное, их цены были приемлемы даже для нас, репатриантов. Я с Михаэлем сообща купили Алле такую японскую универсальную швейную машину промышленного назначения, которая прошла бы на ура и в лучшем цехе Володарки моих лет.

      В капитализме надо родиться, чтобы умело реагировать на его проблемы. У работодателя Аллы, кроме надомниц, работала небольшая фабрика. Все они еле управлялись с потребностями торговой сети. А товар был недешевым. Ведь к нему пришивали ярлыки «Сделано в Париже». Кстати, и на изделиях Володарки ярлыки были не ее, а какой-то известной немецкой фирмы. Так принято в эпоху совместного производства на основе глобализации.

      Вдруг спрос на блузы и юбки в Израиле стал резко колебаться. Чтобы заинтересовать покупателя, усложнялись новые модели, при той же величине расценков. Зарплата падала. На волны стагнации жаловались забегавшие к нам Тихомировы и наши друзья. А ведь всех нас тогда все больше припирала к стенке еще и проблема покупки жилья. Активисты от «русской общины», которые рвались в большую политику, умело раздували тот пожар в русскоязычных газетах и на радио. Они видели потенциальных узников долговой тюрьмы в тех из нас, которые собирались покупать очень дорогое жилье.

      Под впечатлением страшных прогнозов, мои дети планировали оставаться в съемных квартирах всю жизнь. Они даже завидовали мне и Майе в том, что политики обещали построить социальное жилье для репатриантов предпенсионного возраста. Ту обстановку мы активно обсуждали за обеденным столом и в доме винничан Дуси и Изи Межеровских. Там я и увидел своего соученика по вечернему институту Фиму Куржнера. Он с женой Броней и двумя детьми выехал в Израиль в 1979 году.

      – Все наладится и у вас, – утверждала жена моего соученика – а трудности у новичков были и будут всегда.

      Я не мог с ней согласиться и вот почему. Во-первых, ее семья приехала раньше нас на 12 лет. Во-вторых, их волна алии была намного меньше нашей. Врачи, инженеры и другие специалисты были просто на расхват. В их группе Фима был единственным инженером. Поэтому его трудоустройство состоялось прямо в ульпане на второй неделе занятий. Пришедший туда в поиске инженера представитель химзавода сразу привез его на место предлагаемой работы.

      Там у Фимы зарябило в глазах от густой, незнакомой ему паутины трубопроводов.

      Но представитель завода и слушать не хотел, что Фима металлист и ничего общего с химией не имеет. Главным тогда являлось наличие диплома инженера. Всему остальному, ивриту, в том числе, Фиму позаботятся обучить на месте. В