Сволочь и Фенечка. Анна Владимирова

приходилось постоянно осматриваться, чтобы не придавить. Серый же поглядывал на действо из коробки, шевеля усами.

      – Теперь вы будете жить тут, – приговаривала Феня. – Ну, пока мы не найдем вам кого-то другого…

      – Может, оставить их уже? – обронил я будто между прочим. – Если хочешь…

      – Тебе меня мало? – усмехнулась она. – За ними еще ухаживать придется.

      – Фень, ну ты же когда-то заживешь. А пока что я справлюсь один. Две крысы – не такой уж большой и груз. Тем более они не пропадут и сами, судя по всему.

      Клетку решено было оставить в кухне на полу. И парочка уже принялась осваиваться. Реми снова засел на входе, а Рори принялся обследовать жилье.

      – Бесстрашный какой, – заметил я. – Интересно наблюдать за ними. А самочку им не надо?

      – Если ты хочешь разводить крысят…

      – Нет. Но, может, им веселее будет?

      При этом Рори выглянул на нас из гамака, задержался взглядом, посмотрел на друга внизу и принялся чесать за ухом, будто вытряхивая недостойные мысли из головы.

      – Драться наверняка начнут из-за нее, – рассеяно заметил я. – Ну что, пошли мыться?

      Феня вздохнула, закрыла клетку и поплелась в ванную.

* * *

      Купание все испортило.

      До этого момента вечер выходил теплым и милым. Я чувствовала, как Сергей расслабился. Ему эта вся возня будто бы нравилась. Но стоило нам оказаться в ванной, все очарование растаяло, сменившись напряжением. Я стояла, окаменев, и проклинала свою дурость, работу в госпитале, идею о поездке на войну и тех, кто стрелял той ночью по раненным и беспомощным людям…

      – Фень, – позвал Сергей, и я очнулась. – Все хорошо. Ты чего?

      – Да так, вспомнила… всякое…

      – Я тут подумал, может, тебе помощь нужна? Психолога по травмам таким?

      Сергей не брал сегодня мочалку. Аккуратно тер кожу ладонями, начиная с плечей. А я сидела в ванной с водой, набранной по пупок.

      – Я нормально. Мне просто очень неловко. Что я без рук. И что ты меня моешь.

      Сергей напряженно вздохнул и, мне показалось, собрался что-то сказать… Но по спине вдруг красноречиво заскользила сухая мочалка.

      – Прорвемся, Фенек. Это же не самое сложное.

      – Угу, – кивнула я, раздумывая, что такого он хотел сказать, что даже мочалку забыл смочить. – Давай закругляться…

      – А… все остальное?

      – Да отмокло уже, Сволочь. Давай вытираться и чай пить.

      – Ладно, – напряженно выдавил он.

      Но через минуту я уже поджимала пальцы от того, как он взялся меня вытирать.

      – Обсохну, – проскулила, когда он присел позади, спускаясь полотенцем все ниже.

      – Простынешь, заболеешь, и я еще буду тебе градусник в попу засовывать, хочешь?

      – Ой все! – И я топнула ногой на его тихий смех позади. – Давай уже мне полотенце!

      – Все-все, не дыми…

      Чай мы сели пить в комнате. Я – в одном конце дивана, он – в другом.

      – А телек ты не любишь смотреть? – интересовалась я, осматривая пустую комнату.

      – Нет, – мотнул он головой.

      – Может,