Препод. Александр Курзанцев

Несколько минут они подавленно молчали, пока Ботлер, оглядев остальных, первым не произнёс коротко и ёмко:

      – Это звиздец.

      После чего остальных буквально прорвало.

      – Я так не могу, – запричитала одна из девушек, – он постоянно спрашивает, и спрашивает, и спрашивает. Как я столько запомню?!

      – И держит до последнего у доски, не отпускает, всё вопросики каверзные свои задаёт, – добавила староста.

      – А улыбка, видели, как он улыбается? – мрачно сплюнул на землю ещё один студент, – так и читается наслаждение, с каким он смотрит на наши мучения.

      – А я вам говорил, что это зелье воспоминаний опасное, – вклинился другой, – родители рассказывали, что знали одного, который тоже его пил.

      – И что?

      – А то! Там действительно вспоминаешь всё. Все обиды, всю злость и ненависть накопившиеся за жизнь. Всё переживаешь, как будто это случилось вчера. Отец говорил, негативные эмоции самые яркие. Вот и представьте, что если раньше он просто нас не любил, то теперь искренне ненавидит.

      – Ой, я боюсь, – запричитала девушка.

      – Поздно бояться, – мрачно ответили ей.

      – Погодите, но он же ни одного плохого слова не сказал, ни разу никого не обругал даже, – неуверенно произнесла Альтина, смотря на одногруппников.

      – Вот это и пугает больше всего, – мрачно ответил ей Бари, – уж лучше бы отругал, чем так.

      – О, а как он тебе сказал, чтобы ты ему напомнил к тебе не приближаться. Аж мороз по коже. Словно ты для него всё, – не существуешь. Словно ты уже мёртв…

      Все дружно посмотрели на угрюмо нахохлившегося Ботлера.

      – Ага, – вклинился в разговор Маршуш, – я тоже, как почувствовал его ледяную руку на себе и этот голос, такой спокойный, услышал, чуть штаны не обмочил. Как седой не стал, не понимаю. Меня буквально парализовало. Я отца, когда он за мной с топором пьяный гонялся в детстве, меньше боялся.

      – Ох, не повезло тебе, – произнёс сочувственно Авсан, положив ему ладонь на плечо, – прямо с порога так влететь. Будешь у него теперь любимой женой.

      – Что ты меня пугаешь?! – фальцетом вскрикнул то, сбрасывая ладонь с плеча, – думаешь я этого не боюсь?! Ещё как боюсь!

      – Бедный, – погладила его по руке одна из студенток.

      Сочувственный взгляды скрестились на Маршуше и тот, не выдержав, заплакал, закрыв лицо ладонями и сгорбившись.

      – Может ректору пожалуемся? – с надеждой произнёс кто-то.

      – И что ты ей скажешь? Что он нам просто вопросы задавал, улыбался и ласково разговаривал?

      Все вновь замолчали, мрачно обдумывая перспективы.

      – И что, вот так терпеть издевательства?! – взорвался Ботлер.

      – А ты знаешь способ их прекратить?

      Способа никто не знал, поэтому, постояв ещё немного, все принялись уныло идти к выходу в город.

* * *

      Дождавшись, как все уйдут, я для проформы подождал ещё с полчаса, а затем деятельно принялся за работу. Сдвинув все парты к стенам, освободил пространство по центру и, глубоко вдохнув, с силой провёл ладонями по лицу.

      – Ну, пора учиться колдовать.

      Как