Препод. Александр Курзанцев

на формирование заклинаний стихии воды, – бодро оттараторила та, подскочив.

      – Хорошо, а ещё?

      Та тут же сникла, затем, стараясь не глядеть мне в глаза, тихо произнесла:

      – Больше ничего.

      – Как так? – брови мои удивлённо взлетели вверх, – а заменяющий меня преподаватель разве больше ничего вам не задавал?

      – Нет, профессор, профессор Олдвен, каждый раз, приходя, задавал нам только эту тему. Мы говорили, что уже её проходили, но он только отмахивался и уходил.

      – Старый маразматик, – пробурчал я еле слышно, вспомнив о ком она говорит.

      Баргас Олдвен был замшелым грибом, проработавшим в Академии чёртову прорву лет и временами впадавший в маразм. Держали его только за обширнейшие знания и заслуги в области изучения теоретической магии. Группы на постоянной основе ему уже не поручали, а использовали вот так, на подмену, и для занятий по теормагу со студентами желающими пройти углубленный курс.

      – Ну ладно, раз вы все декады изучали аспект Копьеносца, то значит для вас не будет сложностей рассказать основные принципы формирования заклинаний с ним. Садись, Полдарк.

      Закинув ногу на ногу, я вновь расположил перед собой журнал и, ведя пальцем по фамилиям, стал неторопливо говорить:

      – А к доске пойдёт… пойдёт к доске…

      В аудитории тут же стало максимально тихо. Так тихо, что стало слышно, как под кем-то нервно поскрипывает стул и стучат чьи-то неплотно сомкнутые зубы.

      Посмотрев, на дружно уткнувшиеся в парту лбы, я только вздохнул. Вот вроде средневековье, где, по идее, более раннее взросление, к семнадцати годам это уже взрослые люди, в браке, да ещё и с ребёнком, зачастую. А тут словно пятиклашки себя ведут.

      Впрочем, к детям с магическим даром здесь относились по-другому, чем к обычным. И инфантилизм в таком возрасте был вполне понятен в силу определённого потакания личинкам будущих магов. А ну как будешь его в чёрном теле держать и строжиться над ним, а он отучится, вернется, и будет тебя самого магией по дому гонять. Такие рассуждения родителей я вполне понимал. Плюс маг это почётно.

      Обдумав всё это, я решил быть к ним помягче, всё-таки, я-прошлый, их чересчур застращал.

      Тут взгляд мой упал на давешнего клоуна, рухнувшего при мне в обморок. За парту его усадили и он, вроде как, даже успел прийти в себя, опасливо лупая на меня глазами.

      – К доске пойдёт, – Маршуш! – ткнул я в него пальцем, решив дать возможность исправить впечатление о себе.

      Но тот, вдруг, снова закатил глаза и стёк под стол.

      – Да что ты такой впечатлительный! – ругнулся с досадой я, повёл пальцем вправо, по боязливо пригибавшимся головам, – тогда Русавр.

      Названный мною студент, тут же всполошенно вскинулся и, по примеру предыдущего, стал имитировать обморок, со стуком завалившись со стула на пол.

      – Неубедительно, Авсан, – прокомментировал я, посмотрев на валяющегося на полу парня, – я видел как ты подставил руку, при падении. В следующий раз старайся лучше. А пока вставай и иди к доске.

      Тот со вздохом поднялся и поплелся ко мне.

      – Итак, расскажи нам, как