Приручить Генерального. Айрин Лакс

за намеки такие?!

      Однако узнать надо.

      Кивнула осторожно.

      – Хорошо. Тогда прошу. Дамы вперед…

      И какого черта мою попу так пекло, будто на нее пялились? Обернулась – пялились оба.

      Причем Эмиль – с привычным восхищением, явно уже решив, что скоро может щегольнуть и портретом, и близким знакомством со мной, а Дубинин – с подозрением каким-то.

      Нет, не мог он меня узнать, подумала я.

      Никак не мог, и точка.

* * *

      Мы спустились на парковку. Я немного отстала, отвечая на переписку.

      – Моя машина здесь, прошу, – махнул Дубинин и помрачнел. – Так. Это что за… ржавая консервная банка рядом с моим авто?

      – О, раритет помойный! – подхватил Эмиль. – Она такая крошечная. Знаешь, что мне напоминает, ну? – толкнул Дубинина в бок локтем.

      – А?

      – Банку из-под кофе. Из-под растворимого кофе. Батя любил туда накопать червей, для утренней рыбалки…

      Эмиль подошел и ткнул пальцем в краску, которая местами вздулась.

      – Глянь, она такая же ржавая, лохмотья сыплются!

      – Я-то думал, ты из богатой семьи. Откуда эти рассказы про рыбалку и банки из-под растворимого кофе?

      – Из богатой, конечно. Дед состояние сколотил, но до этого, сам понимаешь, не шиковал. Поэтому мой батя иногда ностальгировал о босоногом детстве.

      – Сейчас попрошу, чтобы этот ржавый сливной бачок отсюда убрали. Помойка, нах. Не трогай, Эмиль, испачкаешься или подхватишь болезнь! – поморщился Дубинин. – Ржавчина – вообще опасна.

      Я сунула телефон в карман и, поняв, что они обсуждали, заполыхала от гнева.

      Они обсуждали мою машину! Ржали над ней!

      – Вы еще что-то скажете или уже кончили? – поинтересовалась я. – Это моя тачка.

      Лица мужчин вытянулись.

      – А-а-а… Кгрх… Кхе… Му-му-музейный экспонат! – вытянул Эмиль. – Раритет!

      – Не старайтесь, – оборвала я.

      Дубинин стоял, раскрыв рот.

      – Ты на этом… ездишь? Это же вообще, черт возьми, опасно! В каком году она техосмотр проходила? Или она была на ходу, еще когда техосмотры даже не существовали?

      – Че ты пристал? – разозлилась я. – Сказала же, что моя тачка заглохла! Пришлось брать запасную…

      – А я могу предложить… – загорелись глаза Эмиля.

      Дубинин решительно схватил его под локоток, обвел вокруг машины и затолкал на заднее сиденье своего хаммера.

      – Значит, эта ржавая кастрюля – твоя! – пнул колесо своим ботинком Дубинин, и колесо… спустилось.

      Прямо на моих глазах.

      – Ты что наделал?! Да ты хоть знаешь… что запчастей на эту машину не найти! Вообще! Чудо, что она ездит!

      – Чудо, что ты на ней не убилась. О безопасности думаешь? Или как? А о чужих жизнях, которые подвергаются угрозе? Нет… Явно. Значит, так… Получишь взамен – другую. А эту… Лучше убрать. Эмиль прав. В музей…

      – Но я…

      Я была готова отстаивать свою машину. Но Дубинину надоело спорить. И, кажется, он не любил опаздывать, потому что дважды на свои часы покосился, прежде чем выдохнул:

      – Сколько