Смертельное Таро. Валерия Хелерманн

Мне грустно. Хочу пирожных.

* * *

      Когда Хелена оказалась в кабинете отца, она не раз пожалела о решении проехаться с ним. В конторе было нестерпимо скучно. Уже несколько раз она пыталась начать какую‑то случайную книгу, но буквы плыли перед глазами.

      От скуки она несколько раз донимала отца жалобами, которые остались без внимания. В конце концов Хелена драматично разлеглась на диване, демонстрируя тем, насколько неприятно ей здесь находиться.

      Наконец вошел какой‑то худосочный мужчина лет сорока в котелке и с небольшим драгоценным камнем на шее. Кивнул в знак приветствия с легкой нервозностью и сразу перевел вопросительный взгляд на Хелену.

      – О, месье Блан! Добрый день, рад вас видеть! – Перехватив взгляд вошедшего, Пласид пояснил: – Разрешите представить вам Хелену, мою дочь. Вас не потревожит ее присутствие?

      Мужчина торопливо согласился, очевидно, успокоенный тем, что перед ним не возлежала малолетняя, утомленная ласками любовница. Когда они с отцом завели монотонный разговор о бумагах, Хелена почувствовала, как ее клонит в сон.

      «Как же это осточертело».

      Накатившее раздражение немного взбодрило. От гневливого жара, растекшегося по телу, она повернулась к одному из шкафов.

      Стендаль, Потоцкий, «Оберман» де Сенанкура.

      – …Нужно будет получить печать, это может занять определенное время…

      Шарль Нодье, Голдсмит, «Фауст» Иоганна Гёте.

      – Ох, месье, вы не представляете… обращаться именно к вам!

      Оноре де Бальзак «О Екатерине Медичи».

      Это оно. В голове Хелены что‑то щелкнуло. События сна накрыли ее, точно вода из прорванной дамбы.

      «Та дама что‑то говорила о прибытии детей… Не понимаю, к чему это могло быть? Кто‑то должен скоро приехать?»

      Прищурившись, Хелена стала рассматривать незнакомого господина – суетливый, взгляд тусклый, обручальное кольцо на левой руке, ничего выразительного. Хелена пыталась связать его и половину женщины с тройкой на лбу, но толком ничего не выходило. Вопреки своему скептицизму сейчас она старалась вычленить из той грезы некий сакральный, символический смысл. Хелена поверила, ей хотелось поверить, что он там был.

      «Попробовать уточнить? Во всяком случае, буду знать, что все эти странные сны – просто мое воображение. Терять ведь нечего, в конце концов».

      Девушка выпрямилась, пригладила выбившиеся из прически прядки. Кажется, имя клиента она запомнила.

      – Месье Блан? – Оба мужчины повернулись в ее сторону. – А могу ли я поинтересоваться: как поживают ваши дети?

      Лицо незнакомца на секунду скривилось – будто кто‑то с силой поставил трость ему на ногу, – затем он растянул уголки губ в жалком подобии улыбки.

      – Мадемуазель, вероятно, не знала, но моя супруга больна. Мы не можем иметь детей.

      Пласид, заметив перемену настроения клиента, положил руку ему на плечо и заторопился исправить ситуацию:

      – Ох, месье, прошу простить мою дочь за бестактность! Хелене сегодня нездоровится,