Смерть придёт на лёгких крыльях. Анна Сешт

потер виски, жалея, что все это не было просто каким-нибудь очередным дурным сном. Что теперь делать, он решительно не представлял. Его мысли обрывались на том, что обязательно нужно доложить обо всем командиру Усерхату. Не сразу, но до него дошел смысл слов сказанного.

      – Заживать, говоришь? – переспросил он. Значит, не показалось, что края раны будто склеились. Но разве такое было возможно?..

      – Ага. О, просыпается… а так сладко спала, как будто на мягких циновках, а не на столе для освященных трупов, – старик умиленно покачал головой.

      Девушка застонала, чуть пошевелилась, но в следующий миг распахнула глаза и затравлено огляделась. Стиснула руками покрывало, в которое укутал ее бальзамировщик – уже свежее, а не то окровавленное.

      – Тихо-тихо, ты только не вскакивай, – жрец успокаивающе похлопал ее по плечу и усмехнулся. – Не каждый день приходится возвращаться из Дуата, да?.. Шучу я. Никто оттуда не возвращается. Ишь чего удумали – мертвая, ха…

      – Кто ты такая? – спросил Нахт, сразу переходя к делу. – Как оказалась у бальзамировщиков?

      – Вот это мне тоже, признаться, интересно, – закивал старик. – Подготовка тела для вечности – почетное погребение. Да еще и в одной из царских мастерских… А тебя привезли с теми, кого уже… кхм…

      Лицо девушки исказилось, словно от боли, и она закусила губу, но так ничего и не ответила.

      – А что, кстати, с остальными? – спросил меджай, но старик сделал вид, что не расслышал.

      – Если тебя собирались пытать, девочка, ты лучше расскажи, чтоб мы доложили, кому следует, – продолжал бальзамировщик тихо, успокаивающе. – Но если я хоть что-то понимаю в своем ремесле… а я этим всю свою жизнь занимаюсь… тебя собирались именно похоронить.

      Она вздохнула и закрыла глаза, нащупывая повязки под покрывалом. Потом осторожно села, заворачиваясь в ткань. Спутанные волосы, заплетенные в мелкие косы, рассыпались по плечам, закрыли лицо.

      Подошла собака и положила ей морду на колени. Девушка протянула к ней дрожащую руку, осторожно погладила… а потом расплакалась, отчаянно, но едва слышно, словно боялась издать хоть один лишний звук.

      Нахт смущенно отошел, не зная как ей помочь. Выглянул в коридор. Их никто не подслушивал – жреца уже и след простыл. Зато показался один из воинов отряда и приветственно кивнул меджаю.

      – Тебя командир звал. Как проснулся – сразу просил прийти поскорее.

      – Ему уже лучше?

      – Опасность вроде миновала. И все благодаря тебе!

      – Я рад, – Нахт смущенно улыбнулся. – Покараулишь тут пока за меня?

      – А что, тут есть, от кого охранять? – удивился воин.

      – Так всем будет спокойнее, уж поверь. Хватит с нас происшествий.

      Бек сидел на циновках, откинувшись к стене. Повязка, стягивающая плечо и грудь, пропиталась кровью, а кожа была пепельно-бледной. Прошлой ночью бальзамировщики благополучно извлекли стрелу, но командиру явно требовался не один день отдыха, чтобы полностью прийти в себя.

      – Видишь, как хорошо, что ты остался, меджай, – усмехнулся Бек и похлопал по