Как покорить маркиза. Джулиана Грей

Хэтерфилд.

      – Сначала я поставлю лодку на место, папа.

      Невнятное ругательство и звук захлопнувшегося окошка экипажа.

      Хэтерфилд снял весла и положил их на деревянный настил, затем, схватившись за борта руками, одним легким, грациозным движением поднял лодку над головой.

      – Поторопись!

      Хэтерфилд занес лодку в пропитанный влагой сарай и бережно опустил ее на подставку. Он вернулся на пристань и принес весла, затем достал припрятанный в сухом закутке джемпер и натянул его на себя. Вспотевшее, облаченное лишь в хлопковую блузу, тело быстро теряло тепло под действием сырого холодного воздуха.

      – Ради всего святого, – сказал герцог Сотем, – не понимаю, что ты находишь в этом твоем увлечении.

      Хэтерфилд подошел к экипажу и положил руки на край дверцы.

      – Ты, кажется, хотел мне что-то сказать, папа?

      – Залезай внутрь.

      – Я не одет.

      – Ничего, дома оденешься.

      – Мой дом теперь в доходном доме Альберта, папа. Я снимаю квартиру там, ты прекрасно это знаешь. Доходное владение для старых холостяков.

      Кулак герцога врезался в дверцу.

      – Ради бога, залезай быстрее и закрой дверцу. Иначе я подхвачу простуду.

      Мимо прошли двое молодых людей, направляясь к лодочной стоянке. Читтеринг и Монмут-Фаради, неразлучная пара, посмотрели на Хэтерфилда дружелюбно, с нескрываемым любопытством, словно говоря: «Помощь нужна, приятель?»

      Хэтерфилд поежился.

      – Придется отослать кучера.

      Он обогнул лодочный сарай и сказал кучеру, что до-берется домой самостоятельно, затем вернулся к экипажу отца и забрался внутрь. Кони тронулись и зацокали ко-пытами по булыжной мостовой, направляясь к Патни-бридж.

      – Черт подери, от тебя воняет, как от лошадей на конюшне, – сказал Сотем, зажимая нос платком.

      – Я намеревался вымыться и переодеться. – Хэтерфилд старался сохранять спокойствие. Он сложил руки на груди.

      Сотем обреченно вздохнул и приоткрыл окошко.

      – Иначе я умру от этого запаха.

      Хэтерфилд отвернулся и смотрел в противоположное окно, как робкий лондонский рассвет медленно разгорался над крышами домов. Они добрались до середины моста, откуда открывался вид на Темзу, темные воды которой поблескивали в наступающем рассвете и заполнялись лодками. Сырая прохлада внутри экипажа смешивалась с запахом мятного масла для волос, исходившим от Сотема, и его, Хэтерфилда, выстраданного пота.

      Он снял с рукава джемпера шерстяную ниточку.

      – Кажется, ты хотел сказать мне что-то очень важное?

      – Да, – ответил герцог и замолчал, сомневаясь, стоит ли продолжать. И вдруг Хэтерфилд ясно ощутил неуверенность, которая скрывалась за суровым, не терпящим возражений, тоном отца. – Это имеет отношение к твоим обязательствам и долгу, Хэтерфилд. Как наследника древнего и прославленного рода, который не прерывался на протяжении восьми поколений…

      – Понятно. Герцогиня снова плетет свои интриги,