Я буду тебе чужой. Сергей Долженко

стремительно проносятся огромные тени морских чудовищ… и в любой момент под безобразной клешней может расколоться раковина и сияние жемчуга – одинокой человеческой души, – навсегда исчезнет в ледяной бездне. Ученые давно выяснили, что наша Земля одинока во Вселенной и на миллионы световых лет вокруг нас простирается мертвое пространство. И жизнь на ней случайна…

      Рядом рявкнул мощный сигнал, от которого Наташу подбросило на сидение. Из окна потрепанного «Зила» высунулся здоровенный мужик с красным оплывшим лицом.

      – Ты, куда, коза лезешь? Жить надоело?

      Отвечать каждому хаму она не собиралась. Пока доехала к дому, горло бы охрипло. Молча показала ему сжатый кулачок с вытянутым средним пальцем, и выровняла машину по своему ряду.

      Впереди верх и вниз качался задок битком набитого троллейбуса. К стеклу прижалась девочка в желтой курточке и светлым бантом на макушке. Она задумчиво смотрела прямо на Снегиреву, но видеть ее, конечно, не могла. Рядом, возвышалась фигура грузного мужчины в оплывшем бесформенном пуловере с поднятым воротником. Он то и дело снимал с коротко стриженной седой головы очки и протирал пальцами стекла, надевал их, задевая локтем бант.

      Наталья Сергеевна поймала себя на мысли, что кого-то этот неряшливый тип ей напоминает, но тут из первого ряда вклинился какой-то нахал на черной приземистой «волге», едва не зацепив борт ее любимца, выжала тормоза, сзади взревели сигналы… Но вскоре пробка рассосалась, поток поредел, сужаясь в одну стремительную ленту, словно горная река, стиснутая высокими скалами ущелья, набрал скорость, и тут же замер, остановленный неистово-красным циклопьим глазом светофора.

      Снегирева стукнула от досады кулачком по кожаному чехлу рулевого колеса, притормозив у самой полосы. Троллейбус успел проскочить перекресток, и стал весело удаляться, ныряя под мост, но ни один из пешеходов, скопившихся по обеим сторонам шоссе, не успел ступить на дорогу. О том, что «рога» троллейбуса соскочили, и описав низкий полукруг, распороли борт с бензобаком встречной «Газели», она узнала позже, из выпусков спецновостей. В тот момент лишь увидела клуб черного дыма, который воздушным шаром подлетел к мосту и, ударившись о пролет, растекся под ним тонким рваным облаком. Затем на мгновение просиял ослепительный оранжевый свет, и тяжкий грохот раскатился по шоссе.

      Несчастная «Газель» вспыхнула разом, огромным факелом, стекла троллейбуса с левой стороны взорвались, потеряв управление, он съехал, накренившись, к обочине и ткнулся в опору моста.

      Дальше начался ад, от которого Наталью Сергеевну отделяли всего несколько десятков метров. Двери «Газели», и так неудачной конструкции, заклинило намертво, и пассажиры сгорели в секунду – ни одного крика, ни одного стона не успело вырваться из раскаленной железной коробки. Но и из троллейбуса можно было выбраться только по одному, в щель между корпусом и бетонной облицовкой опоры. Когда усилиями десятков обезумевших пассажиров заднее стекло вылетело и рухнуло, крошась, на асфальт, из салона