Мой израильский дневник. Аркадий Безрозум

улиц. По субботам они приходили сюда с женами и детками, которые одевались в свои лучшие одежды. Женщины сидели отдельно, за перегородкой. Среди покрытых шелковистыми белыми накидками (талитами) мужчин появлялись солдаты, которые приезжали домой на двухдневную побывку. На полу, рядом с ними, лежали их автоматы.

      Застигнутая врасплох в 1973 году Войной Судного дня страна теперь так обеспечивала ежеминутную готовность своих бойцов к обороне. По завершении молитвы ко мне подходили несколько мужчин. Их вопросам не было конца: чем я занимался в СССР, что думаю о тоталитарных режимах Сталина, Хрущева, Брежнева и как воспринимал горбачевскую перестройку? Каждый раз кто-то приглашал мою семью на субботний ужин «для усовершенствования иврита и познания национальных традиций». У верующих евреев принято так обласкивать тех, кто еще не имеет собственного обустроенного дома.

      В синагоге ко мне относился теплее всех мой ровесник Юда. Он сидел рядом со мной и называл меня не Аркадием, а только ласкательным Аралэ. Как-то, по завершении молитвы, Юда предложил мне поработать в его маленькой собственной типографии.

      – Будешь приходить ко мне по окончании уроков всего на три-четыре часа, – толковал он, – и я буду платить тебе по 5 шекелей за час.

      Тогда это была минимальная оплата в стране. Она определяется законом и является обязательной для работодателей. Для меня в том положении был важен и такой приработок. В общении с сотрудниками на иврите (другого языка они не знали) Юда видел дополнительную возможность его ускоренного постижения. С учетом важного совета я приступил к занятиям в ульпане «бэт», совместив обучение с работой.

      На моем новом рабочем месте я быстро освоил переплетение небольших книг посредством несложного устройства. Кроме того, я навел вокруг такой идеальный порядок, что о нем не мог наговориться Юда. Мне он сказал, что сам Бог послал ему такого исполнительного работника. А еще хозяин и пообещал обучить меня работе на самых сложных машинах.

      Когда же пришел день выдачи ведомости о начисленной зарплате, Иуда подошел ко мне и прошептал, что вместо 5 шекелей был вынужден оплатить мне по 3 шекеля. Он это связал с непредвиденной покупкой дорогой типографской машины. Ее стоимость исчислялась десятками тысяч шекелей. Роль в них сэкономленной на мне сотни шекелей я не понимал абсолютно. Решение хозяина меня не просто возмутило, а взорвало. Слова ему не сказав, на следующий день я не вышел на работу. Тогда же я перестал посещать синагогу.

      По совету одного из соучеников в субботние дни я стал приходить в концертный зал консерватории. Местная общественность проводила там встречи с яркими политиками Израиля. Естественно, они разговаривали на иврите, и это была та же школа. Здесь мне предстояло учиться улавливать смысл полных фраз, несмотря на наличие в них незнакомых слов. Интерес тех, кто там присутствовал, подогревали и хорошие музыкальные номера. А с ними выступали новые репатрианты. Организацией этой части