Возвращение. Александр Александрович Михеев

как, называйте, как хотите! Совершенно не располагая к общению своим внешним видом, вы заинтриговали меня своим рассказом и просьбой. Какой ужас, сигара стала не такой вкусной! Ваша просьба, перебивает вкус лучшего Кубинского табачного листа, она – куда вкусней!

      Я сидел спокойно, но внутри меня бушевала буря радости, оркестр нервов играл теперь на весёлых нотах. И эта мелодия мне нравилась куда больше той, что была на вершине мраморных ступеней.

      – Вы ставите меня в тупик, вам невозможно дать отказ. Моё нутро кричит, что не позволит этого сделать ни за что, и я во всём с ним согласен. Давайте сделаем следующим образом. Сколько у вас на всё про всё отведено дней?

      – Пять. Вообще всего девять, потому что два дня уйдут на дорогу за невестой и ещё два обратно. Так что, в моё отсутствие, эти четыре дня могут быть использованы без моего участия.

      Кристиан указал рукой на крышу мэрии:

      – Посмотрите на купольные часы здания мэрии, они показывают половину второго. Ради такой встречи на сегодня я закончу свои дела прямо сейчас. В шести кварталах по прямой, за зданием мэрии, есть отличный паб – Гальюнов Анкерок. Прошу вас не гнушаться названием, его владелец имеет созвучную с корабельным туалетом фамилию – Галюен, отсюда и название! Я сейчас же отправлюсь домой сменить своё формальное государственное облачение и выдвинусь туда, на это мне понадобится не меньше часа, но я потороплюсь. Поймайте такси, идти достаточно далеко, любой таксист знает это место. Либо, если хотите, прогуляйтесь, ваш путь пешком займёт время равносильное моему. Встречаемся там через час. А, и вот ещё что, если прибудете туда первым – обратитесь к бармену от моего имени, пусть подготовит мой любимый угловой столик и бутылку портвейна, он знает какого.

      Пожав руки, подтверждая договор, мы разошлись.

      Я выбрал путь пешком. Окрылённый такой удачей я не чувствовал былой усталости, мой шаг был лёгок и путь занял вдвое меньше отведённого времени.

      Часть шестая – Резерва нет.

      В бар прибыл первым, в два часа дня он был пуст, но открыт. Под удивлённый взгляд скучающего у стойки бармена я зашёл внутрь помещения.

      Свет был приглушён, но просматривались детали интерьера. На два десятка столов смотрели чучела невиданных мною рыб. Приколоченные, к ставшим негожими для подачи еды и бокалов посетителям деревянным подносам, они висели повсюду на стенах. Недовольные таким раскладом морские обитатели открыли рты, застыв в безмолвных попытках выругаться. Их глаза чёрными точками сверкали в тусклом свете Эдисоновых ламп. Где бы ты не находился, у входа, за столом или у барной стойки, создавалось отчётливое впечатление, что каждая из рыб смотрит своим испуганным и обвиняющим взглядом именно на тебя.

      У противоположной входу стены растянулась барная стойка, соответствующе стилю, организованная из огромного обрубка корпуса корабельной доски, истёртая локтями посетителей и покрытая старыми историями она приковывала внимание входящего своей массивностью