Добыча хищника. Елена Ромова

гарнизона, подполковник. Он не обнаружил других выживших, кроме тебя. Тебе повезло, что ты осталась жива.

      – Тот чужак сказал, что я буду следующей, – я посмотрела в глаза Сергея, замечая, как они вдруг стали непроницаемы.

      – Что? – изумленно проговорил он. – Чужак говорил с тобой?

      – Да.

      – И оставил в живых? – нахмурился Сергей. – Подожди минуту.

      Он поднялся и пропал из поля моего зрения. Послышались шаги, затем свист в рации, и Сергей произнес:

      – Позовите подполковника Сурова. И пусть подойдет профессор Севастьянов.

      Мне было плевать, даже если бы испугавшись, они выставили меня за ворота. Я, вообще, не чувствовала себя живой. Из меня будто достали сердце, и теперь я была лишь пустой куклой, которая отчего-то продолжала дышать и двигаться.

      Мне все еще хотелось реветь – в груди холодило, а к горлу подкатывал ком.

      Будь я прежней, той, что накануне села в машину, я бы уже заливалась слезами. Но я уже никогда не буду прежней. Никогда.

      – Что у вас случилось? Я могу поспать хотя бы час? – раздался уже знакомый мне недовольный голос подполковника Сурова.

      Его светло-русые волосы были коротко острижены у висков и на затылке, а на макушке оставались неприлично длинными для военного. Ему было точно за тридцать пять, и он выглядел просто скалой, твердой даже наощупь.

      Я вспомнила, как, обнаружив меня на дороге, он грубо затолкал меня на сидение автомобиля, не реагируя на мои просьбы помочь моим родным.

      Вцепившись в него взглядом, я ощутила, как во мне, из самых потаенных глубин, поднимается неприятная чернь. Вместо благодарности, я испытала острую вспышку неприязни.

      Суров явился вместе с профессором Севастьяновым, сухопарым, подтянутым человеком со смуглым лицом и седой аккуратной бородкой. Последний ухватился за спинку офисного стула и придвинул к моей койке.

      – Как вы себя чувствуете? – спросил он, снимая очки и потирая переносицу.

      Я чувствовала себя так, будто меня прокололи булавкой, подобно коллекционной бабочке. Проткнули сердце, легкие – я с трудом дышу.

      – Мы сможем вернуться к месту аварии утром? – вместо ответа спросила я.

      Суров, который стоял поодаль, скрестив на груди руки, нахмурился. Я заметила, как заиграли желваки на его щеках.

      – Нет. Это бессмысленно. Обычно чужаки убивают всех.

      Наверно, поэтому этот мужчина даже не пытался помочь моим родным.

      – Но я ведь жива, хотя он хотел убить и меня! – выпалила я.

      – Поэтому утром вас отправят в госпиталь, – спокойно пояснил Суров. – До рассвета два часа, у нас заряжены «вепри», а чужаки плохо перемещаются на свету. База хорошо защищена. Если чужак окажется здесь, то сможет фиксировать только одну форму – имитацию человеческого тела, а оно подвержено боли. Система сразу засечет его присутствие.

      Профессор Севастьянов водрузил на нос очки и кисло мне улыбнулся.

      – Вы запомнили, как он выглядел?

      – Он был похож на человека, – сказала я, не желая воскрешать в памяти лицо, которое, тем не менее,