Матисс. Александр Иличевский

отброшенный страх, упав глубже, скрытней, усиливался.

      XXVII

      Однажды, прикончив все набранные чеки, она вспомнила особенное. Как они с матерью поехали в другой город, в гости к маминой подруге. Подруги не оказалось дома, и они ходили по городу, гуляли в прибрежном парке, на пляже, вернулись, а ее все нет.

      Поблизости находилась школа-интернат, они присели в ее дворе на скамейку. Вокруг бегали дети. Они играли в неизвестную игру. Надя никогда в нее не играла. Назначался водящий. Собирали по двору щепки. Небольшая доска укладывалась наклонно на кирпич. Щепки складывались на один край. Кто-то наступал ногой на доску – и пока водящий собирал ударившие салютом веточки, все разбегались кто куда. Водящий укладывал палочки-щепки на доску – и уходил салить. Причем тот, за кем он гнался, мог подбежать на кон, к этой доске, наступить – и снова убежать, пока водящий был вновь вынужден собирать эти палочки. То есть игра была сущим мучением для водящего: он должен был со всех сторон охранять кон. Надя стала переживать за водящего – им был запыхавшийся толстый мальчик, при беге у него вытягивались губы, тряслись щеки, лицо его словно бы искажалось плачем, – и у нее заболела голова.

      От площадки поднималась пыль и медленно стелилась перед ними. Вверху, в кроне акации гудела горлинка. Жук-короед, лаковый, крапчатый, похожий на кусочек звездного неба, свалился с дерева и теперь упруго и щекотно барахтался в пальцах Нади.

      Две девочки, убежав от водящего, спрятались за ними.

      Они сопели и поскуливали, то выбегали из-за скамейки, то с визгом возвращались. Одна девочка несколько раз смотрела на Надю, но, увлеченная игрой, переводила внимание на водящего.

      Мама сказала:

      – У этих детей нет родителей. Никто не следит за тем, чтобы они снимали после занятий школьную форму, они в ней играют.

      – Мама, а где их родители?

      Тут девочка выбежала из-за лавки и посмотрела прямо на Надю:

      – А ты ведь дурочка, правда?

      К ней подбежал водящий, шлепнул по плечу – и вторая девочка завизжала над самым Надиным ухом.

      Все умчались.

      Они с мамой вышли со школьного двора. Пора было проверить, не вернулась ли домой тетя Аля.

      У ворот на солнцепеке стоял маленький мальчик. Он плакал, вытирая слезы кулачками.

      Мама подошла к нему:

      – Мальчик, почему ты плачешь?

      Мальчик посмотрел на нее и заревел еще громче.

      – Мальчик, скажи мне, почему ты плачешь? – Мать присела перед ним на корточки.

      Сквозь всхлипы он сказал:

      – Ко мне мама вчера должна была приехать. Я жду ее. Она обещала купить карандаши.

      Мать выпрямилась, взяла мальчика за руку.

      – Мальчик, пойдем. Мне твоя мама поручила купить тебе карандаши. Пойдем.

      Они вместе пошли в магазин «Книги».

      Окна в нем были завешаны тяжелыми плюшевыми занавесами, и потому было прохладно. Пахло корешками книг, казеином, гуашью. Полоса света – яркого, густого от плавающих в нем