Небо смеётся на закате. Вера Репина

тонкой кисточки он нарисовал внутри Сатурна силуэт планеты и контуры колец. И они стали выглядеть в более привычной манере, чуть наискосок. При этом продолжая находиться в пределах ровного круга на месте бывшего Юпитера.

      – Костя, ты в курсе, что ты – гений? – восхитилась я.

      – В курсе. Зря, что ли, в Художественном учился? – глаза напарника сверкнули блеском превосходства.

      – Ты учился в Художественном училище?

      – Да. Я – в художке, а Яр – в архитектурном. Он меня и подтянул в фирму. Видишь, мне хватает мастерства, чтобы рисовать цветные круги.

      – А по специальности…

      – А по специальности все картины валяются в кладовке.

      С этими словами Костя перешёл от Меркурия к Венере, выводя надпись красивым шрифтом.

      Я подошла к самой дальней планете и встала на неё ногами.

      – Смотри! Я на Нептуне! Это моя любимая планета! Космические путешествия возможны!

      – Подразумевалось, что целевая аудитория этой площадки – дети от шести до двенадцати лет. – заметил Костя и перепрыгнул от Венеры к Земле. – У меня дозаправка на базе! А потом к Марсу!

      – Посади там картошку, как Мэтт Дэймон в «Марсианине».

      – Для потомков? Они прилетят покорять Марс, а там приятный сюрприз!

      – Ага! И ты такой выходишь и говоришь: «Понаехали тут! Работать мешают!»

      – А чем я там таким занимаюсь? – спросил Костя, вырисовывая завершающую букву «Я» и делая ей кокетливый хвостик.

      – Как чем? Рисуешь марсианские закаты, разумеется!

      Костик бросил на меня быстрый взгляд:

      – Ладно, я сажать картошку, а ты можешь пока погулять, время есть.

      – Я лучше с собакой погуляю, пользуясь случаем, ты не против?

      – Только «За»!

      Я быстро добралась до дома, поставила чайник, наделала бутербродов, заварила в термос чай. Джемка восприняла это, как ритуал, предшествующий прогулке на стройплощадку, и завиляла куцым спаниельным хвостишкой. Я прицепила поводок к её ошейнику, взяла рюкзак, и вернулась на площадку. Костя завершал работу по написанию слова «Нептун». Этот шрифт отличался от остальных. Он был невероятно красив. Я замерла от волнения. Джемка вопросительно гавкнула, и мой товарищ поднял взгляд. Перевёл его с собаки на меня, потом обратно, и заключил:

      – Очень похожи.

      Он сложил тонкие кисточки и краску обратно в рюкзак, осталась только очень толстая кисть, похожая на опахало. Ею Костя смахнул с покрытия крошки и пылинки. Я сняла этот завершающий этап работы. Внезапно Костя озорно улыбнулся и аккуратно бросил кисточку в мою сторону. От удивления я её поймала, и камера дёрнулась в моей руке.

      – Будет выглядеть так, будто оператора сбили с ног! – пошутил Костик.

      – Мы сделаем титры, что во время съёмок ни один оператор не пострадал! – хихикнула я в ответ.

      – Ну, я ещё не слышал, чтобы кто-то умер от удара кисточкой, – заметил напарник и предложил – Ты не против качелей?

      – Не