Боцман (сборник). Дмитрий Шульман

солому и сено.

      – Эй, парень, далеко собрался? Садись, подвезу, – чуть придержав лошадь, окликнул меня дядька, одетый в полушубок, высокий воротник поднят, шапка надвинута на глаза. Но мне нельзя, идти нужно самому. В другой раз, даже не думая, забрался бы – так здорово ехать в санях, особенно когда лошадь пускают рысью, и чувствовать ветер, запах сена, ну и все остальные запахи, от которых никуда не денешься и которые могут быть у лошади.

      Лыжи мягко пружинят, декабрьский морозный воздух пахнет хвоей и корой. На хуторе меня уже ждали. На плите, в стороне от самых жарких мест, стоял чугун со щами. Стоял так, чтобы щи не кипели, а томились. Дрова потрескивали, запахи чеснока, сала, свежего хлеба будили аппетит. Я достал из рюкзака бобы, бекон, попросил кастрюлю, сковородку. Бобы варятся долго, поэтому поставил вариться все, что у меня были.

      Щи были восхитительные, на свиных ребрышках, перченые, но нежирные. Анатолий Васильевич за обедом постоянно шутил, спрашивал, куда это я собрался?! Пришлось рассказать, что пойду в лес, буду изучать заячьи и лисьи следы, потом разведу костер, приготовлю поесть, посижу у костра, подумаю.

      – Смотри, сейчас темнеет быстро, – сказал он мне, а я на удивление самому себе, ляпнул, что люблю темный ночной лес. Он удивленно поднял свои лохматые брови. – Ты когда его успел полюбить, темный лес?

      – Да я… я его в книгах полюбил…

      – В книгах можешь любить, а домой возвращайся вовремя, – коротко и достаточно резко сказал мне Анатолий Васильевич. Пришлось позвонить домой. Трубку взял отец, я сказал, что у меня все в порядке, собираюсь домой, но торопиться не буду и приду, когда стемнеет. Отец выслушал, уточнил, сколько собираюсь гулять по лесу, остался доволен ответом. Мне пришлось ему пообещать, что не буду сильно углубляться в лес, а отойду один квартал и пойду просекой.

      В доме было очень тепло. Но время не ждало, пора идти. Я и не заметил, как мои валенки поставили на печь, одевать теплые было очень приятно. Мы вышли на улицу. Во дворе поземка крутила свежий снег. Начиналась метель. Мягкие ремешки на лыжных креплениях приятно стягивали валенок и хорошо держали, лыжи не болтались. Анатолий Васильевич пожал мне на прощание руку, поправил на плече лямку вещмешка, открыл и придержал калитку, пока я выползал со двора.

      Ну все, свобода! Начиналась тайная часть моего плана. До леса было совсем рядом, метров двести. В верхушках больших сосен сильно шумел ветер, вороны, потревоженные непогодой, громко каркали, но это было привычно. Внизу мела легкая поземка, иногда поднимая белые паруса метели. Лыжи скользили, утыкались в небольшие сугробы, но идти было легко и приятно.

      Это место мне запомнилась еще с осени. На уютной поляне росли небольшие осинки, несколько березок. Осенью здесь мы находили ярко-красные подосиновики, подберезовики с коричневыми шляпками. Зеленый мох, папоротники, шум осиновых листьев, пятна желтых березовых листьев. Сейчас ничего не было, снег, голые деревья, и только незаметные осенью маленькие елочки резко выделялись