Шахматы с Машиной Страшного суда. Хабиб Ахмад-заде

Джавада, и он меня понял: половником подцепил большой кусок этой поджарки, с которой капало масло, и протянул мне.

      Я поглощал ее, наблюдая за его работой. После того, как погиб его сын Джавад, машину передали Парвизу. До того ребята узнавали, какая будет еда, и, если был шашлык, в нашем штабном отряде вместо двенадцати оказывалось тридцать человек. А в остальные дни – прежнее количество. Отец Джавада лишь ухмылялся и накладывал в бак еды на ту численность, которую ему заявляли. Но когда машиной завладел этот злыдень, он количество людей знал точно, и с ним номер не проходил. Более того, уже через несколько дней он начал опаздывать: сначала на полчаса, потом на час, а теперь уже и на два. И порции наши постепенно уменьшались, так что один из парней недавно возмутился: «Постой, уж не продаешь ли ты еду?»

      – …Алло! Нам ехать надо! Ты не заснул?

      Парвиз вновь тронул фургон. Повел он его по узкой улице, по сторонам которой из неглубоких арыков вымахал тростник высотой два-три метра, улица же здесь и там завалена была обломками деревянных электрических столбов, битым кирпичом, сучьями деревьев. Растрескавшийся асфальт едва виднелся из-под слоя земли, по которой проложена была машинная колея, и Парвиз – что необычно для него – ехал строго по колее.

      – Зачем ты сюда-то заехал?

      – Молчи! Я хочу тебе показать тот самый наблюдательный пункт, про который говорил.

      – А я согласия не дал. Сказано же!

      Что ж, руль машины был в его руках, но словами распоряжался я, и слов у меня для него больше не было!

      – Вон оно!

      – Где?

      – Ослеп, что ли? Высокое здание не видишь?

      Я саркастически рассмеялся. Это было хорошо мне известное семиэтажное недостроенное здание. Покрытое копотью, оно действительно возвышалось над окружающими двух-трехэтажными строениями. Со дореволюционных времен оно так и осталось недостроенным, и в первом этаже электросбытовые компании устроили склад своих катушек, кабелей и прочего инвентаря, но попадание реактивного снаряда всё это подожгло, и всё здание в результате взрывов и пожара получило осадку на метр. Когда мы с Амиром делали первые шаги в качестве артиллерийских наблюдателей, мы сразу подумали об этом здании, и Амир его обследовал, а, вернувшись, сказал мне, что лестницы двух первых этажей разрушены, и подниматься наверх или спускаться сложно. Потому естественным путем мы облюбовали другие здания, которые, хотя и были ниже, но находились ближе к берегу реки.

      И вот теперь мыслитель и гений кухонной машины счел, что сообщает мне ранее не известное. Мой саркастический смех его разозлил.

      Он остановил машину перед семиэтажным строением. Оно не имело дверей, внешней отделки, а кирпичная его кладка была в ужасном состоянии – при всём при этом в нем чувствовалась, по сравнению с окрестными домишками, сила и величие. До пятого этажа даже алюминиевые рамы были на месте, хотя выше уже ни рам, ни окон как таковых не было.

      Я охватил всё здание взглядом, потом невольно стал считать этажи… Как в детстве! Дойдя до третьего, остановил себя. В прошлый раз это здесь было или нет? В крайнем