Шахматы с Машиной Страшного суда. Хабиб Ахмад-заде

группу крови: В+. Такая же, как у меня, – вот совпадение!

      – Ну вот тебе и отпуск, которого ты хотел. И не три-четыре дня, а запросто два-три месяца!

      Он произнес слабым осевшим голосом:

      – За… втра… моро… женое… не… забудь!

      И всегдашняя его скрытая, злорадная улыбка мелькнула на губах. Я внимательно взглянул на него. Выглядел он, конечно, неважно. Врач говорил, что нужна срочная операция. Потерю крови возмещали капельницей, но состояние его было очень неустойчиво.

      Я смотрел, как кровь, капля за каплей, вытекала из основного пакета в накопитель поменьше, и оттуда уже, по узкой трубке, в его вену…

      – Я оч… ень… пло… х?

      Я подумал, что, если буду говорить с ним слишком мягко и успокаивающе, то это его, наоборот, испугает.

      – Да, очень плох! – сказал я. – Думаю, тебе конец! Ну, машину ты нам свою царскую оставил, а как с остальным имуществом – завещание обдумал уже? Наверное, рад донельзя, что спихнул на нас твоих частных клиентов?

      Я начал поигрывать с трубкой его капельницы. За месяцы, что миновали с начала войны, Парвиз, как и я, видел гибель многих наших друзей. Он знал, какими глазами смотрят на умирающих. И потому я во что бы то ни стало хотел избежать прямого взгляда ему в глаза.

      Я вспомнил женщину в черном арабском платке, который она сняла, чтобы я перевязал Парвиза.

      – Парвиз! До того, как ты отдашь концы, скажи мне вот что. Эта женщина, которой еду отвозили, – кто она? Зовут как?

      – Ги… ти…

      Ему трудно было говорить.

      – Ги… ти…

      – Гити? Я понял.

      Он подтвердил жестом пальцев. Издали сестра отделения поймала мой взгляд и, встав, решительным жестом показала, чтобы я заканчивал. Я знал, что всем раненым кололи обезболивающее, и все-таки здесь и там слышались стоны. Я жестом успокоил сестру: мол, скоро уйду!

      – Итак, господин Парвиз, надеюсь, что, по воле Аллаха, ты попадешь в ад. Когда будешь туда проваливаться, посмотри в небольшую дверцу: увидишь, как мы с ребятами в раю играем в футбол. Тут-то тебе станет завидно… Ну ладно, мне пора идти. Поручения будут?

      Я чувствовал, что мелю полную чушь. Но мозг мой ни на что лучшее не был способен. Как еще отвлечь его от того страшного положения, в которое он попал?

      – Скажи… До… дома… не говорить!.. Не знают… не говори… те… им…

      – Ну ты давай, не глупи, парень! Как это – не сообщить домашним? А кто будет за тобой ухаживать?

      Сестра уже стояла рядом со мной, просительно приложив руку к груди.

      – Нет… После… завтра… Свадь… Свадьба… Сестры моей… Рас… строит…

      Я уверил его, что понял, и обеими руками сжал ему правую руку. Но он был настолько слаб, что уже ничего не мог мне ответить. Не мог даже произнести слов «до свидания». Я отвернулся и пошел к выходу. Со вчерашнего дня он носился с этим отпуском, и вот только сейчас я узнал, отчего была вся эта спешка. Оказывается, у его сестры свадьба! Почему же он не сказал мне об этом? Свадьба при таком состоянии Парвиза легко могла превратиться в траур. Но что я мог поделать?