Верни меня домой. Татьяна Абалова

ему ревновать? Нас к трем несчастным детям? Я бы дом еще больше любила, если бы он проявил сочувствие. Он становится нужным, дарит кров стольким людям. Неужели лучше страдать от одиночества и от горя разрушаться?

      – Мы не его семья, – Лесек глубоко вздохнул.

      – А могли бы стать его, если бы сам не кочевряжился. Нашей любви на всех хватит, правда, милый?

      Мы шли к своей кровати, когда за спиной скрипнула дверь. Я испуганно оглянулась, думая, что к нам пожаловал непрошенный гость, но нет.

      Дом закрыл дверь. Не хлопнул ею, как это делается от злости или в сердцах, а тихо притворил.

      Мы с Лесеком переглянулись.

      – А вдруг он нас того? – шепотом спросил мальчик. – Запер, как тех бедолаг, которые не смогли выбраться и умерли от жажды и голода?

      Мы сорвались к двери и потянули за ручку. Дверь легко открылась.

      – Посмотри на петли, – я показала пальцем на совершенно целую дверную коробку. Дверь больше не перекашивалась. – Дом исправил их.

      – Прощения просит? – с подозрением в голосе произнес Лесек. – Или засаду готовит?

      – Утро покажет, – я зевнула. – Не будем больше проверять, что у него на уме. Все равно бесполезно. Пошли лучше спать. Или так и будем топтаться на холодном полу?

      Дверь за нашими спинами притворилась. На этот раз даже без скрипа.

      Утром меня разбудили дети. Они стояли на крыльце и кричали, словно галчата.

      – Снег! Снега навалило!

      С мороза румяная зашла Зонда, принесла кружку молока – утренний удой.

      – Можно сделать пюре! – обрадовалась я. – Если молоко просто поделить на всех, всего лишь по паре глоточков достанется. А пюре – это очень вкусно.

      – У нас дрова кончились, – хмурый Лесек кинул пару полешек в камин.

      – А где до этого брали? – я совсем забыла о такой проблеме.

      – В сарае было немного, но теперь и этого нет. Все сгорело.

      – Что будем делать? – я растерялась. – В лесу валежник собирать?

      – Сначала посмотрю, что от курятника и загона осталось. Может, что-то сгодится на дрова, – он поднялся и, заглянув под лестницу, погремел припрятанными богатствами. Вышел уже с топором. – А потом придется идти в лес. За хворостом. Только у нас ни у кого нет подходящей обувки.

      Я посмотрела на разбитые башмаки Зонды. И в очередной раз расстроилась.

      – Есть еще один способ раздобыть дрова, – Лесек натянул свои старые пожитки, завязал потуже шапку. – В парке есть несколько беседок. На первое время хватит. Потом придется разбить черное крыльцо для слуг. Оно деревянное.

      Черным входом никто из нас не пользовался, поскольку его двери тоже были заперты.

      Дом ощутимо вздрогнул. Ему явно не понравилось, что кто-то собирается разрушать его постройки. Он привык сам с этим делом справляться.

      – Не нравится? – громко крикнула я в потолок. – Тебе достаточно открыть всего одну комнату, где хранится одежда, и нам не придется разбивать крыльцо. В теплых вещах мы сможем ходить в лес. Ты хочешь выжить? Мы тоже.

      Я поднялась. Дети смотрели на меня большими