Радость моя. Светлана Владимировна Романова

Мы совпали с ней во взаимных интересах. Она была отличной хозяйкой и терпеливым учителем. Я делала всё, что она говорила. Наверное, приятно учить дочку, которая ловит каждое слово. Александр Афанасьевич тоже относился ко мне с симпатией. Я даже чувствовала интерес с его стороны. Конечно, он ничего себе не позволял, но я знала, что нравлюсь ему не только как невестка. Дома свекор был всегда на подхвате у жены, бегал по ее поручениям в магазины, решал все проблемы, полностью освобождая Лёнечку от бытовой рутины.

      Вот такая семья сложилась у нас. Лёня так и не стал ответственным мужем. Капризное дитя лишь получило свою игрушку, и постепенно она начала ему надоедать. Однако и моя роль была ущербной. Я стала лишь эхом, отражением интересов Склянкина, без учета моих желаний. И услужливой, предупредительной копией его мамочки.

      Наша ежедневная жизнь была выстроена вокруг Лёнечки. Мы завтракали, обедали и ужинали, когда он был голоден, смотрели кино, которое он выбирал, и делали лишь то, что он хотел. И я всегда была рядом с ним. В отличие от меня, Лёня не заботился о сохранении атмосферы любви и радости в семье, шутил всё реже и всё чаще стал переносить раздраженно-капризный тон, каким он разговаривал с мамой, и на меня. О, я узнавала эти интонации. Это были как раз те самые «со мной таким тоном он говорить не будет». Они вводили в ступор. Мои родители так не общались, и я не знала, как реагировать. И конечно же, сделала еще одну ошибку. Вместо того чтобы запротестовать, поговорить с Лёней, стала избегать конфликтов и делала вид, что всё нормально, я не обижаюсь.

      Я была окружена любовью и заботой Склянкиных-старших, и эта подмена создавала иллюзию нашего семейного счастья. Поэтому я радовалась и думала, что у нас прекрасный союз. Старалась быть примерной женой, в моём представлении это означало быть рядом с мужем.

      Мы жили на территории и почти полностью на средства его родителей. Чистоту и остальной быт обеспечивала Анна Ефимовна. Она также продолжала гладить рубашки сына и готовить ужины к нашему возвращению из университета. От меня почти ничего не требовала, так как нас практически никогда не было дома. Скоро и я тоже перешла на всё готовое.

      Может быть, кому-то эта жизнь показалась бы раем, но мне было стыдно. Конечно, основная цель замужества как раз была ощутить заботу и вырваться из бедности. Вроде бы я и получила, чего хотела. Но одновременно и нет. Я же хотела этого от мужа, а не от его матери! Неожиданная подмена обескураживала. Я бы предпочла жить гораздо беднее, но быть более независимой. Однако успокаивала себя, что это ненадолго, поскольку до диплома оставалось около двух лет. Да и честно, времени почти не было. На дорогу в университет и назад в Мытищи мы тратили больше трех часов. Приходилось заниматься и дома, и в электричке. Мы серьезно учились, я шла на красный диплом. Да и вообще, всё это досадные мелочи, от которых я привычно отмахивалась. «Всё будет хорошо. Да и почему будет? Всё уже отлично!» Я была замужем и считала себя счастливой.

      Никто никому ничего не должен. Лето 1986

      Лёня