Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии. Безбашенный

– был?

      – Если они ушли – а я думаю, что теперь они ушли, – он им больше не нужен. Их главный не пощадил собственных раненых – зачем ему щадить ненужного свидетеля?

      Имитируя бурную деятельность по исполнению идиотского приказа, я помаленьку заворачивал к тем дворам, где повстречал вчера сговорчивую красотку. Начальник ведь ясно дал понять, как нам следует относиться к поставленной боевой задаче, и едва ли интересы дела пострадают оттого, что я заодно наконец-то выпущу накопившийся пар…

      Деваха как раз развешивала во дворе постиранное тряпье, после чего охотно выпорхнула к нам. Я с удовольствием увлек ее в давешнее укромное местечко, предвкушая долгожданное наслаждение… Ага, хрен там!

      – Не сегодня! – мою руку, полезшую ей под юбку, она отстранила мягко, но решительно.

      – Вчера тебе нравились мои монеты.

      – Вчера ты не успел. А сегодня вас не станет ублажать никто и ни за какие деньги.

      – Мы чем-то обидели ваших людей?

      – Ничем. Просто у нас горе…

      – Траур по убитым, – пояснил Васькин, и вид у него был довольно кислый.

      – Это надолго?

      – Приходи через три дня, и ты не будешь отвергнут.

      Полапать и поцеловать она себя все же позволила, причем совершенно бесплатно. Не отказалась и поболтать с нами. Но о чем болтать с прошмандовкой? Естественно, о том, «как она докатилась до такой жизни».

      – Вы думаете, я так с любым, кто заплатит?

      Я так не думал, поскольку уже навел справки и знал, что Астурда – шлюха начинающая, и оттого пока еще разборчивая, но ради хохмы решил подначить ее:

      – А чем одна монета отличается от другой, такой же? Вот смотри, – я взял в одну руку одну бронзовую «чешуйку» и во вторую точно такую же. – Чем они отличаются?

      – Эти две – ничем, – усмехнулась она. – Обе твои, а ты в числе тех, чьи монеты мне нравятся.

      – А если кто-то предложит больше?

      – Ну, смотря кто… и смотря сколько, конечно. Но и задорого я отдамся не любому. Не верите? Зря! Как раз вчера, как вы ушли, ко мне подкатился наш дурачок Дундул. Представляете? Он – и ко мне! Хи-хи! Да ему ни одна девка не даст, а этот недоносок вообразил, что за серебряную монету даже я с ним пересплю! Представляете? Ну не дурак ли?! Естественно, я его отшила, хи-хи!

      – А кто он такой, этот ваш… как там его? Дундук?

      – Дундул? Да пастушок наш придурковатый! Прыщавый, замызганный, и несет от него вечно козлятиной! Наверное, он как раз с козами и это самое, хи-хи!

      – А что, у вас так хорошо оплачивается работа пастуха? – включил мента Хренио.

      – Да какое там! Кто еды ему даст, кто тряпку какую поношенную, редко когда расщедрятся на медяк. Я даже удивилась, что этот нищеброд серебряную монету мне показал!

      – Вот такую? – испанец показал ей гадесский серебряный шекель из тех, которыми нам выплатили аванс и премировали перед отправкой сюда.

      – Точно! – подтвердила Астурда. – Голова в шкуре, рыба, значки какие-то не наши