Люди искусства. Светлана Игоревна Бестужева-Лада

что даже лучшие умы среди его современников не в состоянии были постигнуть всей многоплановости и сложности этого человека.

      Еще одной характерной чертой Грибоедова была скрытность – он ничего и никогда не делал напоказ и избегал скандальных ситуаций. Никто не подозревал, насколько тесно в то время он сблизился с декабристами – Одоевским, Чаадаевым и Рылеевым. Никто и никогда не узнал имя той женщины, которая вызвала первую страстную любовь Грибоедова, и с которой его безжалостно разлучили из-за досадного недоразумения: Александр был секундантом на одной из великосветских дуэлей.

      В поединке из-за женщины – знаменитой балерины Истоминой – участвовали Шереметьев и граф Завадовский. Вторым секундантом был Якубович. Шереметьев был смертельно ранен, а обстоятельства поединка вызвали много толков в обществе. При этом Якубович сумел повернуть дело так, что главным виновником трагедии оказался Грибоедов. Александр Бестужев-Марлинский, известный писатель-декабрист, впоследствии близкий приятель Грибоедова, долго намеренно избегал личного знакомства:

      «Я был предубежден против Александра Сергеевича, – писал он в своих воспоминаниях. – Рассказы об известной дуэли, в которой он был секундантом, мне переданы были его противниками в черном виде».

      Вместо ссылки влиятельная родня Грибоедова добилась его «почетного назначения» на дипломатическую должность секретаря посольства… в Персии. Словно судьба устроила генеральную репетицию последующих трагических событий.

      Впрочем, о переговорах своих по поводу назначения в Персию, Грибоедов не без юмора писал своему другу Бегичеву:

      «Представь себе, что меня непременно хотят послать – куда бы ты думал? – В Персию, и чтоб жил там. Как я ни отнекиваюсь, ничто не помогает; однако я третьего дня по приглашению нашего Министра был у него и объявил, что не решусь иначе (и то не наверно), как если мне дадут два чина тотчас при назначении меня в Тегеран. Он поморщился, а я представлял ему с всевозможным французским красноречием, что жестоко бы было мне цветущие лета свои провести между дикообразными азиатцами, в добровольной ссылке, на долгое время отлучиться от друзей, от родных, отказаться от литературных успехов, которых я здесь вправе ожидать, от всякого общения с просвещенными людьми, с приятными женщинами, которым я сам могу быть приятен (не смейся: я молод, музыкант, влюбчив и охотно говорю вздор, чего же им еще надобно?), словом, – невозможно мне собою пожертвовать без хотя несколько соразмерного возмездия.

      – Вы в уединении усовершенствуете ваши дарования.

      – Нисколько, В. С., музыканту и поэту нужны слушатели, читатели; их нет в Персии…»

      Грибоедов приехал в Тегеран в марте 1819 г., но почти сразу же вынужден был отправиться в длительные инспекционные поездки по стране. Окончательно он обосновался в Тебризе, где в полном затишье «дипломатического