ПатоГен. Оксана Останина

позабыл. Сновали по городу в поисках сумасшедших, таких беглецов, как он. Еще вчера листая новостную подборку, Хадис задавался вопросом: «Отчего бегут эти люди, что ими движет?» Но сейчас он понял другое и рассмеялся. Зачем ждать вечера если вся бетонная пустыня – это дорога?

      Хадис дал по газам. Игнорируя запрещающие буйки, врезался в проволочный забор, прорвал железную сетку и вырвался на свободу. От удара автомобиль развернуло. Машина полицейских притормозила. Хадис смеялся. Поднял средний палец и, сделав крутой поворот, вдавил в пол педаль газа.

      Сзади послышались выстрелы.

      Впав в эйфорию, Хадис не чувствовал страха. Наблюдая через зеркало заднего вида за оторопевшем патрулем, он кричал им проклятья и гнал по бетонной пустыне. Прошло около часа. Пейзаж не менялся. Бесконечная серость давила, нагоняя тоску. В остывшую голову полезли новые мысли: «Что, если мир действительно вымер?»

      Машина чихнула и заглохла. Батарея окончательно разрядилась. Впереди пустота, сзади такая же обречённость. Хадис вышел из машины, лёг на холодный бетон и посмотрел на вечернее небо.

      Глава 2

      Подгоняемые ветром облака меняли форму, распадались и вновь сливались в единое целое. Хадис вспомнил, как ходил с классом в поход. Учительница сообщила за день, боялась лишних споров и обсуждений. Родители выдали бутерброды, баклажку с морсом и тёплый плед. Уроки в тот день отмени. Веселой ватагой они шли по осеннему лесу, что примостился на окраине города, а затем, найдя небольшую полянку, ели то, что взяли с собой. «Шведский стол» ломился от вкусностей, но больше всего Хадису запомнился невзрачный пирог. Он съел два куска, после чего одноклассник признался, испек его сам, взяв три вида муки. Шерс был любителем экспериментов. «Что же с ним стало?» – задумался Хадис и хлопнул ладонью рядом с собой. Раньше он искал так травинки, жевал, перекатывая между зубов, чувствуя терпкие соки земли. Столько лет пронеслось, а Хадис не примирился. Обычные радости недоступные Дэну: пикник на мягкой траве и белоснежная пена на голубом небосводе.

      Озноб, колкий, пронизывающий, забрался под куртку, заставил подняться. Хадис вернулся в машину, сел на сиденье. О возвращении не могло быть и речи. Покинув периметр, он стал изгоем, несущим заразу в стерильную жизнь. Хадис прислушался к своим ощущениям. Ничего. Голова не болела, давление в норме.

      Вспомнилась передача про теории заговора. Пожилой мужчина в безупречном синем костюме взывал к разуму оппонента, молодого горячего парня в рваных джинсах и пиджаке на футболке:

      – Вы утверждаете, что мы не единственно выжившие. Земля населена, как и прежде. Все карантинные меры излишни. Были ли у вас родственники вне города?

      – Да, – твёрдо ответил парень.

      – Вы им звонили?

      – Да.

      Студия замерла.

      – Вызов не проходит, – продолжил парень.

      Студия задрожала от смеха.

      – Возможно, у выживших нет связи, – попытался оправдаться парень.

      – Или