Конверт, кукуруза и заброшенная больница. Елена А. Миллер

спросил Гирс. – Я не понимаю….

      – Вот именно! – чуть заметно улыбнулась Глаша. – И доктор не понял. И ваш криминалист. И вы с Толиком ничего не заметили.

      – Да в чем дело? – не выдержал участковый.

      Глаша прошла в другой конец комнаты и указала на корзинку для рукоделия:

      – Загляните сюда.

      Полицейские быстро оказались рядом, уставились на женский палец с длинным ногтем, указывающий в угол корзины. Там, закатившись за обрезки цветной тесьмы, полузакрытый мотками ниток лежал вязальный крючок, с удобной пластмассовой утолщенной ручкой.

      – И что? – начал терять терпение Толик, нервно поправил фуражку.

      – А то! – Глафира постучала пальцем по его козырьку. – Что перед смертью баба Зина, выключив свет, под молодежную музыку «вязала» салфетку сломанной старинной булавкой для шляпки!

      ***

      Отсветы от далекого салюта многократно отразились в темных окнах близлежащих домов, раскрасили быстро чернеющее небо в яркие мятущиеся пятна. Гигантские малиновые и золотые сферы под оглушительный грохот стремительно расцветали над горизонтом, несколько секунд мерцали над потрясенным старым городом, потом неспешно исчезали в небытие….

      – Деньжищ – то сколько сожгут. – Меланхолично заметил Макар, помощник участкового. Он спокойно наблюдал за многоцветным фейерверочным буйством, пригнувшись к рулю полицейской машины.

      – Лишь бы руки-головы себе не поотрывали. – Ответил на это Толик, поспешно плюхнулся на заднее сидение, рядом с Даниилом. – Мы тебя до больницы подбросим, а сами на этот парад быстро смотаемся, проинспектируем обстановку. Во избежание, так сказать….

      – Да. Подбросьте. Я справлюсь один. – Откликнулся Даниил. Достал из кармана свой блокнот, углубился в чтение.

      Ехали медленно, вся Театральная площадь, прилежащие к ней тротуары были заполнены гуляющими людьми. На улицу, полюбоваться на неожиданный салют вышли не только поклонники Хэллоуина, наряженные в яркие костюмы ведьм, усмехающихся тыкв, ощерившихся в злой улыбке кукурузных початков и прочей нечисти, но и посторонние празднику зеваки, фальшиво пугающиеся участников карнавала.

      Чем дальше от площади пробирался автомобиль, тем меньше становилось народу на улице. До поворота к Университету добрались уже быстро, здесь Даниил отвлекся от своего блокнота, тронул Макара за плечо:

      – Я дальше на своих двоих. Хочу прогуляться, размять ноги. А вы езжайте к вашим доморощенным пиротехникам, инспектируйте….

      – Мы на связи, если что. – Кивнул ему Толик.

      Полицейская машина, внезапно окрасившаяся синими всполохами от маячка, быстро тронула с места и исчезла за поворотом Университетского проезда. Даниил остался один на обочине. Он убрал блокнот, повернулся в сторону темного парка, черной громадой уходящего в провал наступившей ночи. Парк был частью старого больничного городка, построенного еще до революции. Несколько лет назад, справа от аллей, на месте