Здесь водятся драконы. Борис Батыршин

центральный же канал, отходящий от акватории гавани, перерезал город пополам и был столь широк, что туда могли заходить большие пароходы. Берега, подобно набережным Амстердама или Брюгге, были облеплены мелкими судами – шхунами, баржами, малайскими джонками и портовыми буксирами. Многочисленные рабочие-малайцы обитали в туземных кварталах, состоящих из халуп, крытых пальмовыми листьями и стенами из циновок и стеблей бамбука.

      Визит в туземную часть Батавии оставил по себе память виде купленной в лавочке национального малайского кинжал «крис» – с волнистым сужающимся лезвием и поверхностью словно изъеденной крошечными червячками. Как объясни портовом «пиджине» торговец, в этих углублениях содержалс яд, который малайцы помещали в ножны своих крисов Оказывается, с такими вот отравленными клинками они н боятся ходить даже на тигров, которые, водятся на Яве изобилии, но заметно уступают размерами своим бенгальским сородичам.

      Но всё когда-нибудь заканчивается – закончился и этот краткий отдых на пути через океан. «Смоленск» прощально взвыв гудком, покинул гавань; голландский колониальный крейсер, несший брандвахтенную службу, ответил двумя гудками, желая, согласно морскому этикету, счастливого пути и положенных семи футов под килем. В течение следующих нескольких дней пароход обогнул большой остров Калимантан, прошёл извилистым Макасарским проливом и, оставив за кормой, острова Лусон, Самар и Миндао, затерялся в просторах Филиппинского моря. Дальше маршрут лежал в японский порт Нагасаки, где зимовали усталые русские клиперы и полуброненосные фрегаты, и где «Смоленск» так же должен был сделать короткую остановку перед тем, как, оставив за кормой Корейский пролив, выйти в Японское море – и дальше, к конечному пункту плавания, во Владивосток.

      – Решили подтянуть немецкий? – осведомился Казанков. – И правильно, чего время-то терять… Раз уж вы так увлечены химией и собираетесь связать своё будущее с этой наукой, то без немецкого никак не обойтись.

      Они с Матвеем сидели на прогулочной палубе в раскладных парусиновых стульях, называемых «паровыми стульями» или «шезлонгами». С недавних пор подобные предметы меблировки появились на многих пассажирских пароходах, особенно тех, что имеют каюты первого класса.

      На палубе было шумно – компания молодых людей, офицеров и чиновников какого-то казённого ведомства, затеяли играть в чехарду. Разделившись на две группы по четыре человека, они выстроились один за другим и принялись скакать через спины: тот, что стоял последним, перепрыгивал через троих стоящих впереди и, оказавшись во главе этого «ордера», в свою очередь сгибался, подставляя спину для следующего прыгуна. Побеждала та из команд, которая первой добиралась до конца прогулочной палубы – к восторгу дам, наблюдавших за этой забавой, позаимствованной, у пассажиров британских пароходных линий.

      Матвей положил газету на стоящий рядом низкий столик плетёный из малайской лианы ротанг. Заголовок, набранный готическим шрифтом, гласил: