Моя Родина. Нурия Нафикова

угорающего Дара, и прикладываю ладони к пылающим щекам. Мысли лихорадочно скачут в голове.

      «Я же не успела откинуть одеяло, да?! Вроде бы, только приподняла… Что он видел? Да ничего… Ну, кроме лапищи Дара, сжимающей мою голую грудь. Чёрт!»

      Вместо тысячи слов с силой пихаю Родина кулаком в бок, потому что двери надо закрывать, а он заходил последний!

      – Э‑э-эй! – возмущённо шипит Дар, откатываясь и потирая место удара, – Лиль, и без тебя яйца звенят!

      – Пусть успокоятся, я уже не в настроении, – ворчу, поднимаясь с кровати.

      – И не надо, у меня теперь сутки не встанет, – страдальческим тоном жалуется Дар, вороша волосы на затылке и тоже усаживаясь.

      Он так искренне расстроен и смущён, что мне становится смешно. Или это беспечная лёгкость, внезапно поселившаяся внутри, так на меня действует.

      – Сутки? – театрально вздыхаю, – Какое же унылое воскресенье меня ждёт…

      Родин вскидывает на меня озорной взгляд, присматривается внимательней, словно, проверяя, шучу я или нет, и ухмыляется.

      – Ты всегда можешь провести реанимационные мероприятия, – выразительно косится себе на пах, скрытый одеялом.

      – Как обычно… Хочешь праздник – устрой себе сама! – закатываю глаза.

      И с хохотом падаю обратно на кровать, потому что Дар подсекает рукой меня под колени и валит на себя. Возимся, но потом, всё‑таки, находим губы друг друга. Затихаю. Обнимаю его за шею, перебираю волосы. Ощущение лёгкой нереальности происходящего так и не уходит. Я прекрасно помню всё, что со мной произошло, но в эту секунду оно не трогает. Это, словно, короткий отпуск в далёкой стране с выключенным телефоном. Жизнь, всё равно, не отпустит, возьмёт реванш за эти минуты счастливого забытья, но так хочется поплавать в нём подольше.

      – С добрым утром?! – бормочет Дар, потираясь лбом о мой лоб.

      – Утро добрым не бывает! – фыркаю, за что получаю звонкий шлепок по попе.

      – Ай!

      – Пошли уже на завтрак, – сообщает Дар, – А то сейчас твои нафантазируют, что мы прямо отсюда в ЗАГС поедем.

      Игривую лёгкость мгновенно смывает беспокойство за родителей. Последнее, что мне хочется, это их разочаровывать.

      – Не переживай, все взрослые уже, – Дар чешет затылок и потягивается.

      – По мне так в этом и проблема, – вздыхаю, одеваясь, – Слишком уж они взрослые. Рассказами про «просто, дружим» уже не отделаешься. Они ведь смотрят на нас и запоминают модель поведения.

      Вид его голого тела раздражает, так как отвлекает, направляя мысли в совсем другую, фривольную сторону. А Дар как будто специально подходит со спины, пока я застёгиваю лифчик, и обнимает меня за талию, влажно целуя в шею.

      – Не парься ты, – урчит ласково, – Во‑первых, интернет и фильмы давно ему эту информацию и без нас донесли, а во‑вторых, в его понимании нет ничего крамольного в том, что мы с тобой в одной постели, мы же жених и невеста, ты забыла?

      – Как у тебя всё просто, – с укором вздыхаю, но поддаюсь на уговоры.

      – Всё, и правда, просто,