Нечаянно женат. Ребенок прилагается. Ольга Николаева

их на мягкость и гладкость… И попробовать на вкус – тоже очень сильно потребовалось.

      И плевать, что в комнате воняло гарью, дымом и недопеченным тестом. Агата… Агата могла войти и помешать. Ага. Точно!

      – Я тебе язык откушу, понял? Даже не думай проверять!

      – Мне нравится, когда женщины так берегут свою честь!

      Руки завел ей назад, прижал запястья к теплым ягодицам, и совсем пропал.

      Губы сами нашли ее рот, впились, втянули, вжали… Вкусная, как мандаринка – самая сладкая, самая нежная, самая желанная в мире… И такая же сочная. В детстве под елкой такие лопал и не мог остановиться…

      Потом лечился от аллергии – все тело покрывалось коркой и чесалось жутко, но разве это причина, чтобы себе отказывать?

      Фаина – такая же сладкая, нежная, теплая. Позволила раскрыть свои губы и даже язык впустила… Захлебнулся ее вкусом и нежностью. От затылка до самого копчика прострелило острыми иглами – желание накрыло с головой, полностью лишило разума…

      – Ай! Ты что творишь?! – Звучать должно было так. Но получилась каша вместо слов.

      Эта зараза меня за язык укусила! Больно!

      – Мама, ты что, правда укусила его?!

      Тут еще и Агата, что ли?!

      – Принеси воды! – Рыкнул слишком сильно. Девочка этого не заслужила. С усилием, через боль, добавил: – Пожалуйста.

      – Мам. У него кровь…

      Агата не спешила за водой. Она внимательно изучала меня. Без всякого страха…

      – И у тебя кровь на губах… Вы что, вампиры, да? – Глаза девчонки расширялись до размера чайных блюдечек! – Ура! Ура! Я знала, что мы – необычные! Мы теперь все вампиры, да, мам?!

      Агата прыгала от радости, я щупал язык, пытаясь понять, как сильно он пострадал…

      – Что ты здесь делаешь, дочь? Ты подсматривала за нами?

      Фаине на меня было откровенно пофигу. Даже не глянула в мою сторону! И не пожалела ни капельки…

      – Конечно. Я сделала фото! Как вы целовались!

      – Не поняла… Что ты сделала?

      Глаза Фаины закатывались. Куда-то. Все выше и выше.

      Казалось, они там себе уже прорыли новый тоннель в черепе…

      – Фото. На память. Можно, я выложу это на своей странице?

      Сдавалось мне, что она издевается над матерью. Или над нами обоими…

      Но делала это с таким невинным видом, что фиг прикопаешься…

      – Какое фото, Агата? Что ты творишь, что с тобой случилось, ребенок?

      Фаина упала на колени перед ней, схватила за маленькие ладошки, притянула лицом к себе.

      – Мам, ты чего? Я же пошутила! Я знаю, что поцелуи нельзя выкладывать: их удалят, а мою страницу просто забанят!

      – Но ты подглядывала? Разве не знаешь, что так нельзя?

      – Знаю. Но как я могла это пропустить? – Девочка загрустила. Бровки нахмурила… – Я же никогда не видела, как вы с папой целуетесь! Хотела фотографию на память. Мы ее потом распечатаем и повесим на стену!

      – Нет! Убери телефон, пожалуйста. Отключи его! И неделю не включай!

      – А вампира лечить будем?

      – Ты посмотри на нее! Как горох об стену! – Фаина поднялась с колен, почему-то обращаясь