Подкидыш для босса. Тест на отцовство. Роза Александрия

называется…

      – Пошла вон отсюда! Я сейчас вызову охрану! А-а-а…

      – Вызывай! А я как раз успокою ребенка… – выдыхаю я обреченно и тащусь наверх.

      Никита весь покраснел от крика. Беру его на руки и начинаю медленно укачивать, слыша, как внизу происходит какой-то ужас.

      Что-то стучит, скрипит, громко кричат какие-то новые голоса. Видимо, домработница, а это сто процентов была она, вызвала-таки охрану.

      Вот истеричка! Да и Костя – молодец-отец! Мог бы и предупредить персонал!

      Заснуть снова у малыша не получается. Еще бы, такой аврал стоит!

      Спускаюсь с ним вниз, но тут же налетаю на двух охранников.

      – Вот она! Это она! Воровка! Вышвырните ее отсюда! – орет ненормальная.

      – Глаша, это София. Ее вчера привез Константин Миронович, – пытается успокоить разбушевавшуюся женщину один из охранников, но та только машет руками и слушать ничего не хочет.

      Ну слава богу, Романов хоть охранников предупредил! А то летели бы мы с Никитой отсюда дальше, чем видели бы.

      Малыш на моих руках все больше краснеет от крика, выворачиваясь дугой, а я не выдерживаю.

      – А ну-ка, быстро замолчала! – рычу я на домработницу и подхожу вплотную. – Еще один писк, и ты пожалеешь, что умеешь разговаривать!

      Не знаю, откуда у меня такая смелость. В жизни не была никогда наглой или беспринципной, но то, как реагирует на крик припадочной Никитка, просто разрывает мне сердце!

      Глаша замирает, смешно выпучив глаза, а охранники ухмыляются.

      – Ну, нам тут, по-видимому, делать нечего, пошли, Вован! Дамы сами разберутся!

      Я провожаю их взглядом, а потом перевожу внимание на женщину.

      – Вам все понятно?

      Она икает и молча кивает.

      – Вот и отлично! Я пошла укладывать малыша! Если хоть один звук услышу, вам конец!

      Сама не узнаю свой голос. В нем столько стали, что хватило бы целую армию успокоить. Но я как никогда чувствую свою ответственность перед малышом. Кроме меня, его никто не защитит.

      Ухожу обратно в спальню и долго успокаиваю раскричавшегося ребенка. Ох и истеричка, так испугала бедного мальчонку…

      Спустя час укачиваний у меня все же получается уложить Никиту в кроватку. Хотя я боялась, что громкое урчание в животе не даст мне этого сделать.

      Накрываю ребенка тонкой простынкой и тихонько спускаюсь на кухню, не закрывая за собой дверь на случай, если малыш проснется.

      Уже в гостиной слышу шепот домработницы:

      – Да, представляешь! Учудил! Привел какую-то оборванку, да еще с дитем! Совсем крыша поехала у босса. Да ты сама посмотришь! Она сейчас наверху! Укладывает своего ублюдка!

      – Может, это из-за нее Романов не захотел даже знакомиться с твоей племянницей? – звучит второй женский голос.

      О, а это кто? И как они смеют обсуждать маленького Никиту? Называть его ублюдком? Не позволю!

      Чувствую, как закипаю, но обнаруживать свое присутствие не спешу.

      – Из-за этой? Не думаю! – шипит в ответ Глаша. – Ты бы видела ее! Худая, как селедка! Ни кожи ни рожи…

      – Да уж, и где