У нас всё хорошо. Кина Марич

такого совершить не успел. Пока думал, прикидывал, рассуждал, произошло то, чего он страшно не хотел, боялся, но всё же предвидел. Наташа вернулась к Никите. Олегу, как ни странно, этот шаг возлюбленной будто вплеснул в кровь дополнительную порцию энергии, которая взбодрила его и заставила шевелиться. Вся приумноженная сила уходила теперь на то, чтобы сыпать в окружающий мир бесконечные обвинения не только в адрес той, что сломала ему жизнь, но и вообще всех женщин: беспросветных дур, которые не знают, чего хотят, а только пьют кровь и выедают у несчастных мужчин все мозги.

      При всякой удобном и неудобном случае Олег прямо подпрыгивал, предвкушая возможность пометать молнии в противоположный пол, который так наглядно и выразительно представила в его жизни Наташа. «Я же говорил! Я же знал!» – отчаянно жестикулируя, взмывал он ввысь и на особом эмоциональном накале посвящал всех и каждого в самые ужасные детали женского коварства.

      Сочувствие и понимание слушателей его ободряло, давало силы и уверенность в собственной правоте. Олегу казалось, что чем больше он будет трубить о своём горе, тем легче с ним сможет справиться, тем быстрее оно забудется, но выходило как раз наоборот. Убеждённость в собственной правоте, которую он тщательно вскармливал при помощи окружающих, никак не хотела расти и крепчать, а походила скорее на новорождённого, имеющего несовместимую с жизнью патологию. Олег отчаянно боролся за этого маленького пациента, но все усилия по какой-то злой иронии только ухудшали ситуацию, не оставляя умирающему никаких шансов.

      Почва уходила из-под ног, мир, отнимающий самое ценное его творение, казался враждебным и жестоким, и Олег с ужасом осознал, что опять попал в тупик, из которого ему точно не выбраться, потому как выхода из него попросту нет.

      – Выход всегда есть, – заговорщически сообщил ему один случайный собутыльник, с которым Олег поделился, по обыкновению, своим горем.

      Они сидели в парке на траве и по очереди прикладывались к горлышку поллитровки. В тот день Олег, успевший поколесить со своей неизменной культурной программой по разным гостям, возвращался домой в сильном подпитии и в большой, пуще прежнего печали. В список повинных в его бедах ответчиков включены были в тот день ещё и родители. Осознав вдруг размер причинённого ему морального ущерба, Олег определил их на первое место, а все прочие враги, включая Наташу, остались позади.

      Случился такой переворот, конечно, не в одночасье: Олег давно уже копил претензии к предкам, но боялся их не только высказать, но даже основательно сформулировать у себя голове. В тот день ему удалось озвучить некоторые из них в одной доверительной беседе. Визави Олега, приятель-однокурсник, был давно в жёстких контрах со своими родителями. Это как раз и выяснилось, когда Олег по какому-то незначительному делу забрёл к этому приятелю в гости и стал свидетелем очень некрасивой сцены.

      Объяснения на этот счёт, представленные Олегу, оказались до боли знакомы: не ценят, не уважают,