Фальшивое Sолнышко. Андрей Шилов

itle>

      «Система сгнила,

      как всякая порядочная рыба…»

Александр ЛЕБЕДЬ.

      – Помнишь, бабка, в тот год, когда Брайан Джонс утоп в своем корыте, сошли с ума все собаки? – Щукарь досадливо щелкнул языком. – Клевое время было!

      – Да, – чмокнула бабка обвисшими губами, – мы их тогдась три года жрали. А то щас: одна рыба.

      Щукарь ущипнул себя за бороду, но не проснулся.

      – Да я ж не сплю, – вспомнил он и хлопнул себя по лбу.

      – Ась? – не расслышала бабка.

      Щукарь хлебнул ухи, брезгливо поморщившись.

      – Говорю, с мазилой вчерась бредень в запруд тюркали, аж два раза. И ничего! Третий раз тянем, а там – рыба сом с большим усом. И давай он нам про семью да про детишек…

      – Кто? Ведров, что ль?

      – Не, сом, – Щукарь отставил пустую лохань и на полную катушку врубил патефон. – В этой дыре…

      Will all your money buy you for giveness,

      Keep you from sickness or keep you from cold?

      – Эх, дед, была б моя воля, я б всех твоих голубых педерастов поутопила б! Развели, понимаешь, рябь несусветную, простому человеку сунуться некуда – разве только в омут?! Деньги сетью тянут, блядуют напропалую да вас, дураков, туда же. Выпили-то с мазилой сколько, ась?

      – Да не пили мы. Ну, самую малость, – дед изобразил руками что-то вроде фокуса. – Ну вот, он и говорит: так мол и так, господа-товарищи, что хотите просите, только отпустите! А мы ему: что могешь-то? Могу, говорит, страну вашу свининой накормить, могу одеть-обуть во все модное, а могу и вовсе вечными вас сделать, на небо отпустить, только нежелательно это.

      Бабка киловато насупилась:

      – Это точно, нежелательно. Как представлю – всю жисть в лаптях ходить да карасей дрючить, селедку потрошить – боязно. А от свининки зря отказался! Тьфу ты, размечталась… Пить надо меньше, дед, и перестанут сомы к тебе ходить. Не дело это.

      Щукарь вновь ущипнул себя за бороду и продолжительно уснул. И снилось ему чудо.

      Будто вошел в их раздолбанную хату купец-молодец, пальцы веером, клеши клевером, и говорит:

      – Хочешь, Щукарь, я тебе милость сделаю?

      – Хочу, – отвечает Щукарь, – чего ж не хотеть. Только что за милость твоя?

      – А то и милость, что сам знаешь. Живешь-то, поди, в Нижнем Содоме…

      – Живу, – говорит, – но сам не знаю, чего хочу. Вот и сома волшебного отпустил вчерась.

      – Не гони, дед. Не бывает сомов говорящих. Но нравишься ты мне глупостью своею, так и быть, сделаю я тебе милость.

      С такими словами вывел он Щукаря в огород, покопался в кармане своем малиновом, достал зернышко бобовое и бросил в землю. Старуха охает, а зернышко то росток дало. Помочился на нее купец-молодец, оно и выросло до самого неба – ни конца ни краю не видать.

      – Лезь, – говорит. – Там и милость найдешь. Да не забудь бобов-то нащипать и в мешок собери. Внизу пригодится…

      С такими словами и исчез, лишь пыль столбом от коня шестисотого. Отпихнул Щукарь бабку и полез наверх. Ветер в ушах свистит, птицы железные туда-сюда шныряют, а он все лезет. И слышит, как бабка внизу матерится, на чем свет стоит его проклинает.

      Набрал он ажный мешок и давай спускаться, да запутался во вьюне проклятом и мешок-то из рук выпустил. Спустился вниз, а старуха мертвая лежит, мешком убитая.

      Тут Щукарь и проснулся.

      Will all your money keep you from madness,

      Keep you from sadness when you’re down in the hole?

      – Белуга! – доктор Вьюн заискивающе посмотрел на бабку. – Хана деду. Впрочем, если рыбьим жиром попробовать…

      – Говорила ведь, бросай пить! – запричитала бабка, подталкивая лекаря к выходу. Вьюн покосился на спившегося Щукаря и ему сделалось обидно.

      – Послушайте, любезная, – попытался урезонить старуху, – ведь время тратил, на вызов спешил, то да се, а вы… Хоть косяком угостили бы. Бабка сжалилась и протянула Вьюну ржавую консервную банку:

      – Последний.

      – Милостиво благодарим! – лекарь немедленно занюхнул понюшку и тут же встретился с дедом. – Отменный косячок, скажу я вам, давно такого не нюхивал.

      Щукарь презрительно поморщился.

      – Мне бы водочки.

      – Водочку браконьеры попили, – Вьюн досадливо махнул рукой, вильнул хвостом и исчез в бурных зарослях криптокорины.

      Ржавая банка с неимоверным грохотом, свойственным средним широтам, грохнулась на каменистое дно водоема, распугав ершистую мелюзгу. Сом поманил усами Щукаря – тот осторожно приблизился. В умных сомьих глазах блеснул огонек доверия.

      – Скажи, Щукарь, в чем, по-твоему, сила?

      – Да не знаю я, – Щукарь почесал затылок. – Наверное, в деньгах.

      – Вот и брат-судак так говорит… А по-моему сила в правде, у кого она есть, тот и сильней.

      Щукарь