Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога. Марат Агинян

терапия (АКТ). На мой взгляд, это лучшее, что годится для лечения синдрома зависимости на сегодняшний день.

      – Атропиновая кома для лечения зависимости?

      – Да. В атропиновой коме с мозгом происходят интересные вещи. Думаю, никто до конца не знает, что именно. Но вот что я могу сказать: ничто так хорошо не снимает ломку, как атропиновая кома. Ничто так не редуцирует патологическое влечение, как атропиновая кома. Плюс еще психопатологические черты алкоголиков и наркоманов – они сглаживаются. Да и сами пациенты говорят, что им хорошо. Они становятся как шелковые.

      – Сейчас проводится АКТ где-нибудь?

      – Думаю, да. Только называют ее по-разному. Например, медикаментозный сон.

      – Ясно. Расскажите про АКАт. Как это расшифровывается? Аффективная…

      – Аффективная контратрибуция. Это очень драматичный метод лечения синдрома зависимости.

      – Драматичный?

      – Конечно. К проведению АКАт готовились всем персоналом: о, это был целый спектакль…

      – Расскажите.

      – Пациенту вводили кетамин, этимизол и бемегрид.

      – Давно не видел бемегрид. Он куда-то исчез. Зачем вводили бемегрид?

      – Он, помимо основного, аналептического, эффекта, вызывает сильную тревогу. Очень хороший анксиоген.

      – Вон оно как. Вы вводили ничего не подозревающего алкоголика в состояние дереализации и заполняли его дереализованно-деперсонализированное сознание тревогой?

      – Примерно так. Но мы подбирали дозу кетамина так, чтобы пациент не впадал в полную дереализацию. Он видел, мог различать предметы. Мы в это время надевали страшные маски, тянули его в разные стороны за руки и за ноги и говорили: «Пойдем с нами в ад! Пойдем с нами в ад! Ты ведь пьешь? Тогда пойдем с нами в ад! Или не пьешь? Если будешь пить – пойдешь с нами в ад! Не пей!»

      – Думаю, для алкоголиков это было что-то невыразимо страшное.

      – Хе-хе-хе…

      – Как вы считаете, что на самом деле помогает зависимым? Какой метод?

      – На самом деле – никакой.

      Наркологи с большим стажем примерно так и относятся к вопросу лечения зависимости. Не все, конечно. Большинство. Были и есть прекрасные психиатры-наркологи, называющие вещи своими именами, – они находятся как бы в оппозиции. У меня нет задачи отвлекаться на этот неизлечимо больной вопрос российской наркологии; скажу лишь, что время постепенно расставляет все на свои места, старые наркологи уходят на пенсию и, как мне кажется, вместе с молодыми докторами наркология постепенно выбирается из псевдонаучной тьмы.

4

      Моим куратором в Брянском областном наркодиспансере был малословный неприметный доктор, поначалу показавшийся мне скучным и апатичным. Но в дальнейшем я увидел в нем хорошего человека и блестящего клинициста. Под его руководством я освоил искусство сбора наркологического анамнеза.

      Следует отметить, что в медицинской практике сбор анамнеза, изучение истории развития болезни, а также истории жизни пациента, – диагностически наиболее важная часть. Я не преувеличиваю: