Байки из жизни. Константин Александрович Костин

адвоката приглашу, – предлагает опер. – С ним посоветуешься.

      – Не нужен мне адвокат, – говорит мужик. – И фигню всякую про себя писать не буду!

      Короче, уперся рогом и ни в какую. Пусть там, в суде разбираются. Дескать, я – честный человек, у нас честных людей не сажают.

      Зря он это. Была б хоть одна судимость за плечами – знал бы, как суды работают. Особенно, если дело детей касается.

      Получил два года условки. Теперь будет знать, как своего ребенка защищать!

      8. Целую, твоя рыбка!

      Как оно, обычно, в сказках бывает? Было у царя три сына, старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак. Невероятно, но факт – такое не только в сказках встречается, но и в реальной жизни! Вырождается человечество потихоньку! Одно непонятно: если человечество с каждым поколением все тупее – почему пещерные люди на Луну не летали?

      Жили-были три брата.

      Старший пошел по кривой дорожке, в первый раз отправился на зону еще в шестнадцать лет, за разбой. Понятно, что на малолетку. Отсидел там всего немножко. Во второй раз – уже в двадцать два года, по-взрослому. За что была вторая судимость – история умалчивает, достоверно известно то, что на волю мужик вышел в пору демократических преобразований. Тогда, когда Советский Союз уже дышал на ладан, везде частный капитал, кооперация. Золотое время для человека без принципов, тем более – со связями, приобретенными в колонии.

      Начал мутить мутки. На первых порах – помельче, потом – покрупнее. Представлялся исключительно "Коля Кабан", а не "Николай Иванович". Кто такой этот Николай Иванович? Этих Николаев, как Ивановичей, так и не очень, по всей стране – пруд пруди было. А Коля Кабан – он такой один. Колю Кабана все знают, авторитетный пацан!

      Средний в начале девяностых тоже в коммерцию подался. Сперва утюги из Польши возил, потом – видики-шмидики из Эмиратов. Тоже деньги зарабатывал вполне приличные.

      Что касается младшего – этот самый непутевый из всех оказался. Сперва бухал после работы, а как Союз рухнул, как статью за тунеядство упразднили – совсем уволился и начал бухать вместо работы. Калымил что-то непостоянными заработками, что тут же и пропивал.

      Шло время. Наступил конец девяностых. Криминал потихоньку легализовывался. И Коля Кабан все реже представлялся Колей Кабаном, все чаще – Николаем Ивановичем, превращаясь из человека авторитетного в человека уважаемого. Обзавелся несколькими заводами, фабриками, перебрался в Москву, где стал депутатом.

      Старушки у подъезда, когда Николай Иванович приезжал на малую Родину навестить родителей, смотрели на тучного мужчину в костюме при галстуке и никак не узнавали того шалопая, который некогда ваучеры у них скупал.

      Средний тоже на жизнь не жаловался, сам уже катался в загранку только ради отдыха, а по России и ближнему зарубежью неустанно сновали его грузовики, обеспечивая хозяину безбедное существование. Не настолько безбедное, как у старшего брата – там правнукам еще хватило б, если б старший вообще когда-либо