Odnoklassniki.ru. Неотправленные письма другу. Анатолий Зарецкий

солнца и света,

      Неизвестные страны —

      Страны вечного лета…

      ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ

      В поле стогов

      Потемнела солома,

      Рыжая грязь

      На разбитых дорогах.

      Выглянет солнце

      И скроется снова,

      С осени взглядом

      Столкнувшись суровым.

      Морем тоски

      Наливается небо,

      Серое небо

      Свинцовых раздумий…

      Вымерло все.

      Лишь гонимые ветром,

      Туч косяки

      Проплывают угрюмо.

      Смотрит печаль

      На свое отражение

      В зелени вод

      Потемневшего озера…

      Кажется, в мире

      Застыло движение

      Под леденящим

      Дыханием осени…

      ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

      Легкие пушинки,

      Белые снежинки

      Падают и тают

      На твоих ресницах.

      Этот вечер зимний,

      Этот воздух синий, —

      Долго будет помниться,

      Долго будет сниться…»

      «Но не только литература и искусство занимали воображение Людочки. Я часто рассказывал ей о своих ощущениях полета, о магии научного познания мира и даже о физике плазмы. В то время я третировал кафедру училища идеей существенного повышения тяги сопла ЖРД за счет увеличения скорости звука в его критическом сечении, что реально при воздействии сильных электромагнитных полей. Я не мог понять, почему здравая, по моему мнению, идея не находила поддержки на кафедре. Если бы знал тогда, что все наши научные изыски – не более чем попытка разнообразить учебный процесс и только.

      Я взахлеб излагал эту галиматью любимой, и, судя по ее вопросам, она отнюдь не воспринимала мои речи, как простое журчанье ручья…

      Я не мог надолго оставлять Людочку, потому что она нуждалась в моей поддержке. С каждым днем ее состояние ухудшалось. Я часами сидел рядом с ней, держа ее руку в своей руке. И только тогда она могла спокойно спать.

      Это удивительно, но, несмотря на изнурительную болезнь, внешне она ничуть не менялась. Она никогда не пользовалась косметикой, и даже во сне оставалась спящей красавицей. Я мог любоваться ею бесконечно долго.

      Но стоило ей проснуться и открыть свои необыкновенные глаза, легкая улыбка, обращенная ко мне, тут же озаряла ее лицо каким-то внутренним светом.

      А потом я снова утомлял ее бесконечными разговорами…

      Но, когда я два-три дня не бывал у них, Людочка чувствовала себя, по словам матери, ужасно. Она ждала меня, реагируя на каждый звонок и каждый стук входной двери. И я разрывался между казармой и ее домом».

      «Вместе с тем, мое положение в училище становилось незавидным. Я перестал посещать лекции в университете, снизил активность на кафедре, прекратил участвовать в научных семинарах. Надвигалась сессия, а я не мог заставить себя сдать хотя бы часть многочисленных курсовых работ.

      Накануне сессии Людочку положили в больницу. Больница была далеко, и мне так ни разу не удалось туда вырваться. Правда, чудом удалось проскочить сессию.

      Из больницы Людочка вернулась