Мысли из палаты №6. Анатолий Зарецкий

буквально перевернули мое мировоззрение. Годам к шестнадцати уже самостоятельно сделал вывод, что есть официальная правда, а есть реальность, которая может отличаться от нее радикальным образом.

      Я постоянно допытывался у отца, как случилось, что он не получил тот орден вовремя. Ведь его карьера могла быть более успешной. Он отвечал, что был ранен, а потому ничего не знал о награде. Но я чувствовал, что отец что-то скрывает и ему неприятны эти воспоминания.

      Однажды он все же «раскололся»… В тот день батя пришел с работы часа на два раньше. Хорошо, матери не было дома – от отца откровенно разило перегаром.

      – Батя, ты что, выпил? – спросил его.

      – Выпил, сынок, – не стал отпираться отец, – За спасение души убиенного раба божья, – выдал витиеватую фразу коммунист-атеист.

      – Что случилось? – спросил, почувствовав необычное состояние отца.

      – Уходить надо с этой работы, сынок, а куда, не знаю… Специальности нет никакой… До срочной работал в Рубежном на красильной фабрике. А с тех пор только война и война. На фронте ты хоть с врагом на равных – кто кого опередит. Да и с бандитами… А вот в тюрьме работать, не дай бог, – сказал он и замолчал.

      – Уходи, раз не нравится, – бодро посоветовал ему.

      – Не все так просто, сынок. Нравится, не нравится… Я же хоть и во внутренних войсках, но военнослужащий. Что прикажут, то и должен делать. Да и вас у меня на шее – с матерью аж четверо… Ладно, чего бы выпить, – засуетился он, собирая на стол.

      Вскоре вкусно запахло, и отец пригласил меня к столу:

      – Давай по рюмочке, сынок, – предложил он.

      Я посмотрел на бутылку и рассмеялся. В прозрачной поллитровке колыхалась светло-голубая жидкость, а на этикетке красовался черный череп со скрещенными костями и крупными буквами написано: «Яд!»

      – Немножко можно, – подбодрил отец, – Это так, запугивают. Хоть и денатурированный, а спирт. Мне его от ревматизма прописали. Так что если мать учует, скажу, растирался.

      Он налил мне граммов тридцать, а себе полстакана.

      – Не много, отец?

      – В самый раз. Под мое пакостное настроение. Ладно, давай, не чокаясь.

      Мы выпили. Отец налил себе еще полстакана:

      – Знаешь, сынок, как перед атакой – можно выпить литр водки, и ни в одном глазу. А после атаки валишься, как подкошенный. Сутки можешь проспать.

      Отец пил и пил, а я мучился в догадках, что же у него такого случилось на работе. Наконец он «созрел»:

      – Расстреляли, сынок, сегодня зэка, которого я разрабатывал, – сообщил он свою «новость».

      – За что?! – вздрогнул я, как от удара.

      – За убийство, сынок.

      – Ну, а ты здесь причем?

      – Да не убивал он никого. А вот доказать ничего не смог – все улики против него. Всеми силами хотел ему помочь. Но, как всегда, команда сверху: следствие свернуть, все материалы в суд. А суд на основании улик приговорил его