Реконструкция. Борис Лифановский

нормально все. Да мы и не трогали ничего, – Александр Семенович посмотрел на «Панасоник», стоявший на столе. – Телефончик вот тебе оставим – он нам теперь ни к чему. А ключ от комнаты в двери будет, – военный протянул Мите руку.

      – Хорошо, – сказал Митя, пожимая руку Александру Семеновичу. Дойдя до двери, он обернулся и посмотрел на сидящих. Александр Семенович разливал по новой, Сан Саныч нагнулся к портфелю.

      – Спасибо, – Митя хотел сказать что-то еще, но понял, что это будет не в кассу.

      Александр Семенович взглянул на него, немного приподнял кисть руки и коротко улыбнулся, давая понять, что все прошло и говорить об этом не стоит. А Сан Саныч вытащил руку из своего чудесного портфеля – на этот раз он извлек новый лимон.

      Вихров аккуратно закрыл за собой дверь и направился к выходу из школы.

* * *

      К концу марта 1993 года строителям удалось не только пристроить дополнительный объем, но и закончить в переходе и новом классе отделочные работы.

      Во время сдачи «объекта» Вихров, разумеется, сам в сотый раз обошел и переход, и пристроенный к нему класс. Убедившись, что все в порядке, они с прорабом вернулись в директорский кабинет, где Митя протянул Юре конверт. Прораб заглянул внутрь и сказал свое коронное «бэ», только раза в три длиннее, с каждым новым «э» понижая голос и расширяя глаза.

      – Бээээээ, Сергеич, это, бэ, что такое?

      – Как что, Юра? Ты же спрашивал про деньги. Вот они и есть – и за материалы, и за работу.

      – Так я думал, бэ, ты безналом сразу, это, за все переведешь, бэ…

      – Бери, бери, Юра, это ваши. И потом, у меня других-то и не будет. Безналом мы вам за сам переход переведем, когда все акты подпишем, не переживай. А это – за то, что пристроили дополнительно, бэ…

      Видимо, самым убедительным аргументом для прораба в Митином ответе была последняя фонема. Он расплылся в улыбке, спрятал конверт в карман и, пожав Мите руку, вышел.

      Вечером, уходя из школы, Вихров завернул из переулка во двор. Задрав голову, он оглядывал новый переход, пройдя под ним между основным зданием Шуховки и флигелем. Особенно долго он рассматривал окна класса на уровне второго этажа, который внезапно получила школа. Уже на следующий день Митя планировал поставить в класс мебель и в самое ближайшее время оборудовать его техникой для тех самых демонстраций видеоопер и видеоконцертов.

      Ситуация показалась ему забавной. Есть класс, в котором будут заниматься дети. Вполне реальные дети во вполне реальном классе. Хотя по бумагам этого класса не существует. И никто никогда не узнает, откуда он взялся, потому что официально на него нет ни проекта, ни сметы, ни отчетности.

      Митя обернулся. Ему показалось, что воздух неожиданно потеплел, откуда-то заструился свет, и в глубине двора он смог рассмотреть людей, сидевших к нему спиной на деревянных скамейках. Чуть дальше, под навесом, располагалась довольно большая сцена. На ней сидел пианист за роялем и еще несколько музыкантов. Их ярко освещенные лица показались Мите смутно знакомыми, но точно понять, кто они, он все же не мог.

      Звук доносился до него будто