Mittelreich. Йозеф Бирбихлер

Тот понял, что будут обсуждать секреты, и остался за дверью подслушивать.

      – Спальня с сегодняшнего дня на замке. Ключ у меня. Вся выручка теперь дома. Иначе не сможем вести хозяйство. И я хочу, чтобы это осталось между нами. Работников не касается, что деньги в доме и где они. Понятно? – строго спросил он, и все молча кивнули. – И Панкрацу знать не нужно. Он еще слишком мал. Пока не поймет. Только разболтает.

      Сестры после обеда отправились на велосипедах в Зееталь, на роскошную виллу отставного ротмистра графа Шранк-Реттиха. Старшая дочь графа через три недели после начала войны разослала в лучшие дома округи письма, в которых призвала взрослых дочерей достойных семейств «всеми силами души» поддержать Отчизну, предоставив ей женскую рабочую силу, чтобы слава грядущей победы досталась не только мужчинам. Сама она предоставила свою гостиную, и девушки дружно шили постельное белье, распевая патриотические песни. Здесь же организовали курсы для санитарок, и постепенно мажорные мелодии в песнях дочерей достойных семейств сменялись минорными.

      – Давай, ешь, – просила Мара уже настойчивее, – мне нужно домой, дел невпроворот.

      «Дурацкое выражение», – подумал Панкрац.

      – Отвернись, пока я буду есть.

      – Хорошо, – она обратила приветливое лицо к горам. – Я буду смотреть на колокольню Клостеррида и считать до ста, а ты все съешь, ладно?

      – Ладно.

      – Не забудь помолиться, – напомнила Мара и, когда он наспех пробормотал что-то, принялась считать. Тарелка опустела уже на счете «семьдесят», и он, сияя, смотрел, как она, не оборачиваясь, считает дальше. Закончив, Мара собрала все в корзинку, снова погладила его по голове и босиком, как и пришла, побежала по проселочной дороге вниз к дому.

      Кувшин она оставила.

      Мальчик встал, побежал за коровой, которая забрела на соседский участок, и загнал ее обратно в стадо. Вернулся, достал школьные принадлежности. Пора браться за уроки.

☨

      – Тони, сын хозяина усадьбы на озере, сейчас в лазарете в Мюнхене. Ранение в голову.

      – Он что, без шлема был?

      – В шлеме. Все равно.

      – Да что ж будешь делать. Случится же такое!

      – Пастор сказал, он тронулся. Не в своем уме, – и Диневитцер покрутил пальцем у виска.

      – Ого!

      – Папа, а что такое Мюнхен? – спросила маленькая Тереза, повернувшись к Диневитцеру спиной. Не удостоила его взглядом.

      – Город такой, – ответил дочери Лот, крестьянин из Айхенкама, и обратился к Диневитцеру:

      – И как же они теперь?

      – Похоже, хозяину придется сделать наследником младшего. А как иначе?

      – Похоже, – согласился Лот, а потом спросил застывшую рядом девочку:

      – А тебе что?

      – Ничего.

      Но это было неправдой. Тереза взволнована и очень растеряна. Диневитцер, войдя в дом, мимоходом поприветствовал ее: «Привет, малышка с большой головой!» – и прошел в кухню к ее отцу, чтобы рассказать ему новость. Она тут же помчалась вниз по лестнице