Карадагский змей. Остап Стужев

сгладить те проблемы, которые имеем сейчас. У нас есть неопределенное количество времени на полный пересчет пропущенных вами показателей. Успеем посчитать до звонка куратора, хорошо, не успеем, продолжим работу параллельно с неприятными объяснениями, – подвел итог совещания Царев. Он поднялся из-за стола, показывая всем, что надо идти и считать все сначала.

      Всячески стараясь делать вид, что он здесь не при делах, Изотов как ни в чем не бывало захлопнул свой кожаный блокнот, не преминув при этом аккуратно заложить страницы шелковым шнурком, входящим в комплект этой ценной канцелярской принадлежности. Подмигнув секретарше Верочке, он протиснулся в кабинет Царева.

      – Ты сегодня был в спортзале? – спросил его Царев.

      – Конечно был, – стараясь придать бесхитростное выражение своему лицу, ответил Павел Николаевич.

      – Шею качал?

      – Конечно качал! А как же, мост, забегания, перекидывания. Обычный комплекс.

      – Ты должен сделать себе харакири, – сказал Царев, снимая с подставки большую и маленькую японские катаны, подаренные ему много лет назад.

      – Сэппуку, сейчас чаще используют это слово, – покорно согласился Изотов.

      – Да, наверное. Смотри, вставай на колени, – Царев подтолкнул ему навстречу небольшой коврик. – Маленькой катаной тычь себе в живот и потом резко вверх, а я встану за спиной и как твой товарищ отсеку тебе голову, дабы лишить излишних страданий.

      – Забери себе моего бультерьера, собака ни в чем не виновата и наверняка станет по мне скучать, – высказал свою последнюю просьбу Изотов. Он снял туфли из черной крокодиловой кожи и покорно опустился на половичок.

      – Чем ты его кормишь? – спрашивая, Царев одновременно примерялся, как поудобнее взмахнуть мечом.

      – В холодильнике стоят банки с питанием, почитаешь, чай, грамотный, – уже не соблюдая прежнего пиетета в отношениях, ответил Изотов, когда дверь кабинета распахнулась и в сопровождении испуганной Верочки на пороге появился куратор, по соображениям секретности приехавший в институт лично.

* * *

      Марина всегда немного комплексовала по поводу своих, как ей казалось, коротких и довольно полноватых ног. Стараясь скрыть оба этих непонятно почему причисляемых к недостаткам фактов, она носила длинные широкие юбки и обувь на платформе или с каблуком. В этот злосчастный вечер, несмотря на жару и довольно раздолбанное покрытие местных дорог, она, как обычно, нарядилась в туфли, каблуки которых сначала мешали ей бежать, а затем один из них, сломавшись, заставил ее ковылять из последних сил. Ручейки крови, сочившейся из ран на спине, смешивались с едким потом, окрашивая блузку и юбку в красный цвет. Остановившись возле калитки палисадника, где всего несколько минут назад она попрощалась с Аней и Катей номер два, Марина схватилась за штакетину и потянула на себя. Калитка, никогда не запиравшаяся днем, теперь оказалась замкнута на внутреннюю щеколду, до которой девушка, стоя снаружи, не могла дотянуться. Тряся