Монтажный лист. Наталья Шухно

лето и жара…»

      Пусть будет лето и жара,

      Медовый зной, душистый воздух,

      И ослепительные звезды,

      И сосен теплая кора.

      Пчелиный гул, сверчковый плач,

      Вишневый сок, трава по пояс,

      Я все пытаюсь, успокоясь,

      Несопряженное сопрячь.

      Июль, зачатый по любви,

      Врастет в податливую почву

      И затаится в паре строчек

      Понятной истиной земли.

      Я застываю где-то меж

      Ветров и солнца. Вижу сцену,

      Венок, который не надену,

      И потолок, сдавивший стены,

      И клетку собственных надежд.

      «Бывает это так, хоть плачь…»

      Бывает это так, хоть плачь,

      Приходит женщина-палач,

      И косо смотрит хмурый врач,

      И в карточке строчит.

      Она казнит, предвидя ад,

      Ведь и ее сейчас казнят,

      Пронзают стрелки циферблат,

      Безмолвие кричит.

      И грех она несет одна,

      Печаль как будто не видна,

      Твоя вина – плати сполна,

      Плевать на сто причин.

      Вопрос простой, пустой, ничей:

      Кто превращает в палачей?

      Им не до этих мелочей,

      Молчат… и ты молчи.

      «Я пишу тебе. В сумраке комнаты…»

                                 Я пишу тебе. В сумраке комнаты

                                На обоях тюльпаны цветут,

                              Стул скрипит, занавески задернуты,

                             И часы не идут.

                            Знаешь, здесь ничего не меняется,

                           Дом стоит, небо в лужах дрожит,

                          Со стабильной тоской начисляются

                         Коммунальные платежи.

                       Я ребенка веду в поликлинику,

                      Отдаю свои шпильки в ремонт,

                     Приближаясь беззвучно к полтиннику,

                    Брат по-прежнему пьет.

                   Мамы нет. И дыра не латается,

                  Слезы душат, но делаю вдох,

                Только в спальне еще сохраняется

               Нежный запах духов.

              Может, так бы меня не корежило,

             Не рвало на лоскутную ткань,

            Если б наше дворовое прошлое

           Не сдавило гортань.

          Я люблю тебя. Годы – минутою,

        Ты взлетел высоко – не достать,

       Скоро сорок, а все еще глупая…

      Можешь не отвечать.

      «Хрустальный мир, до боли хрупкий…»

        Хрустальный мир, до боли хрупкий,

          Зима рисует от руки,

             Твои глаза и незабудки,

               Холодный ключ в кармане куртки

                  И сброшенные каблуки.

      Твое лицо и белый север,

        Непостижимый, ледяной,

           Под снегом ожидает клевер,

             Когда под благовест вечерен

                Напьется талою водой.

      Во всем – единая