Где деньги, мародер?. Саша Фишер

посмотрю, – сказал я и вернулся к столу. Сел на стул дежурного, включил лампу. Под стеклом на столе – несколько записок не очень разборчивым почерком. Еще парочка обрывков бумаги пришпилено на стойку. Имена, названия каких-то незнакомых лекарств…

      Я выдвинул верхний ящик стола. Ну да, связка ключей. Пересчитал. Десять штук. Дверей палат – девять. Значит, один от самого лазарета. Взял ключи, вернулся к палате стонущего бедолаги. Интересно, почему его закрыли? Мою дверь оставили открытой…

      Нужный ключ нашелся с третьего раза. Замок щелкнул, дверь распахнулась. Устройство палаты было таким же, как и у меня – половина была отделена стеклянной стеной, в дальней части – кровать и узкий шкаф. Вот только кровать другая. С металлической рамой, к которой были приятнуты тощие руки и ноги пациента. Широкими кожаными ремнями. Я замер.

      – Воды, мальчик, – сказал привязанный к кровати старик. – Принести мне воды…

      Он приподнял голову и плечи, насколько позволяли путы. Хм. Это был тощий старик с длинной неопрятной седой бородой. Кожа покрыта коричневыми пятнами, зубы похожи на старые клавиши от рояля, одного из передних не хватает. И он настолько опасен, что его не только пристегнули ремнями, но еще и закрыли снаружи?

      – А что с вами случилось? – спросил я. – Почему вас держат привязанным?

      – Ах это… – старик пошевелил длинными пальцами с почерневшими ногтями. Тяжело закашлялся. – Ты принесешь мне попить или будешь и дальше смотреть на мои мучения?

      – Ой, извините, – я виновато улыбнулся. – Сейчас принесу, конечно. Стакан только найду.

      Я вышел из палаты и пошел в конец коридора. Раз там удобства, то и вода должна быть где-то рядом. Ага. Похоже, питьевая вода вот в этой фляге… Я взял с полки одну из пронумерованных жестяных кружек и зачерпнул воды. Понюхал на всякий случай. Слегка пахло железом и немного болотной тиной. Пожал плечами. Вернулся в палату к старику.

      – Дай мне попить, – просипел он. – Мочи уже нет терпеть…

      Он дернулся вверх так сильно, что лязгнули цепи на его браслетах. Я сделал шаг к его кровати и примерился, как бы ловчее поднести кружку ко рту лежащего человека и не облить при этом его больничную робу.

      Стоп. А может я фигню сейчас делаю? Я вспомнил мутные глаза обезьяноподобного чудища из подземелья. Вдруг где-то тут рядом на стене висит инструкция, что этого старикана после полуночи нельзя поить?

      Глава 8. Черная метка

      – Да не дергайся ты, – пробормотал я, поддерживая голову старика за затылок. Он вцепился своими крупными желтыми зубами в жестяной край кружки и принялся жадно хлебать воду. Проливая на застиранную ткань робы, конечно же.

      Я смотрел на него и думал, что не люблю стариков. Почему-то старушки, даже самые ветхие и топчущиеся на краю могилы не вызывают у меня особых отрицательных эмоций. А вот старики… Брр… Они всегда в тысячу раз противнее любых, даже самых вредных бабок.

      Но убедить себя в том, что не надо давать пристегнутому к кровати деду воды, мне не удалось. Я и гремлинов вспомнил,