Мигель и Марисол. Антонио Микулич

висели на гвоздях за ее спиной на стене.

      Когда они вышли в простынях, мягкие, вялые, сонные, развесили постиранное, на таком вкусном, прохладном воздухе хотелось молчать. Звезды светили и мигали в небе. И странная полоска была видна особенно ярко.

      – Это комета!

      Они смотрели на яркую точку с большим, мутным почти прямым хвостом в пол неба. И это было удивительно, волнительно. Марисол, тонкая и стройная, в простыне, сама словно светилась в свете звезд.

      – Ты у нас комета! – сказал Мигель.

      Марисол оглянулась с недоверием.

      – Что еще за взрывы нежности? Побереги комплименты на когда влюбишься, братец. Хотя можешь потренироваться.

      Он помолчал секунду.

      – Егоза капризная! Ябеда!

      – Никогда я не ябедничала!

      – А папина гармошка?

      Одинокий крик ночной птицы донесся издалека. Потом еще раз. Марисол повела плечами и поежилась.

      – В кого я тут влюблюсь, Мари?

      Она обернулась.

      – А я? В кого?

      – Я тебе дам! – опять вырвалось у него.

      Марисол бросила на него взгляд и непроизвольно фыркнула, потом опустила глаза задумчиво.

      – А куда ты денешься? А вот ее мы отфильтруем, ты не переживай. Ты главное вовремя докладывай.

      – Белку?

      – Ласточку.

      Губы сложились гармошкой, и она зашагала к дому.

      Зеленый луч с пальца блеснул Мигелю в газа. Марисол заходила в дом. Собака лежала сфинксом у входа. Из дома пахло свежей выпечкой. Пирогом.

      Крик ночной птицы разорвал тишину.

      Дорога вверх

      Марисол не было, собаки не было, никого не было. Меч лежал под одеялом. Из кухни пахло заманчиво. Пакет с булками и яблоками лежал на столе. Солнце било в пол, кошка смотрела сверху, с печки. Она лежала. Ее голова была на уровне, и Мигель ткнулся в нее носом.

      – Ну как же это все может быть, прекрасный шерстяной зверь? – Ему хотелось тереться о нее носом, но она подняла левую лапку и положила ее ему на нос.

      Он развернулся и пошел к колодцу. Ни собаки, ни девочки на улице не было. Волнение пробежало по телу. Уверенное «ква» донеслось из пруда. Но там тоже никого не было. Мигель был раздет, с ведром в руках, еще пустым. И вдруг побежал к пруду, на мостик для стирки, и сиганул в прохладную воду.

      – Боже, как хорошо! – думал он, отплывая. Вскоре он оказался в камышах противоположного берега, поэтому поплыл по кругу. Меч лежал у мостика. Он думал о нем, он думал об отсутствии девочки. Чуть-чуть начало сосать под ложечкой. Он нырнул, и вода мгновенно обожгла холодом. Пруд был довольно глубоким. Не с первого раза удалось достичь дна. Оно было илистым и тоже холодным.

      Пес и девочка несли огромную корзину синих и красных шариков. То есть брусники с черникой, да голубикой. Точнее нес пес, а девочка держала ручку и подскакивала через раз на третий и желтые волосы взметались и потом стекали вниз. «О! Вкуснятина какая!» – подумал Мигель и поплыл к мостику.

      Булки с лотков