Огнем, штыком и лестью. Мировые войны и их националистическая интерпретация в Прибалтике. Владимир Симиндей

пределами Финского залива, создать предполье против Восточной Пруссии, обеспечить глубину обороны Ленинграда.

      Сотрудничество с нацистами и оправдательная историография: региональные феномены

      Проблема сотрудничества с нацистами бывших представителей гражданско-чиновничьего, полицейского и военного аппарата времен авторитарных диктатур Антанаса Сметоны (1926–1940), Карлиса Улманиса и Константина Пятса (1934–1940) на оккупированных германскими войсками территориях остается для современной Прибалтики одним из важнейших специфических маркеров, характеризующих как состояние исторической науки, так и позицию государств.

      Рассмотрим этот вопрос на латвийском примере. Чтобы понять, почему государственный аппарат улманисовских времен стал резервуаром для различной коллаборации с германскими нацистами, а не наоборот – для сопротивления им, хотя бы и пассивного, недостаточно ссылок на репрессивную политику советской власти в Латвии в 1940–1941 гг. (хотя эта политика, действительно, в виде побочного эффекта выступила своего рода «катализатором» пособничества с нацистами в ближайшем будущем и при этом парадоксально оказалась недостаточно эффективной в нейтрализации групп, настроенных прогермански). Прежде всего необходимо внимательно рассмотреть характер и обстоятельства формирования авторитарной диктатуры Карлиса Улманиса.

      Государственный переворот в ночь с 15 на 16 мая 1934 г. подвел черту под периодом парламентаризма в истории Латвии и на шесть лет установил диктатуру «вадониса» («вождя») Карлиса Улманиса.[177] Предпосылки для водворения в Латвийской Республике авторитарного режима складывались в течение многих лет. Слабость правительственных коалиций (до госпереворота сменилось 18 составов кабинета министров), острые и зачастую бесплодные дебаты в расколотом на множество фракций Сейме, громкие скандалы и коррупция, само наличие 109 зарегистрированных партий вызывали недовольство в политических и военных кругах страны. Однако вместо попыток упорядочения партийно-политической системы (введение процентного барьера на выборах, перерегистрация партий с повышением минимального порога численности членов и т. п.) и наряду с проектами конституционных поправок появилась своего рода конкуренция между группировками, готовившими силовое решение проблем политической системы Латвии.

      Захват власти ставила своей целью профашистская ультранационалистическая группировка «Перконкрустс» во главе с отставным лейтенантом и чиновником Густавом Целминьшем. В этой связи в 1933 г. правительство Улманиса распорядилось о запрете данной организации и аресте ее активистов. «Легионеры» Волдемарса Озолса, состоявшие из ветеранов и отставников, которым не нашлось места в армии, также пытались найти подходы к действующим офицерам. Кроме того, правые опасались активизации своих противников на левом фланге. В ноябре 1933 г. были арестованы депутаты коммунистической фракции в Сейме, обвиненные в «государственной измене». Определенные

177

Т. н. «Ulmaņlaiki» («времена Улманиса»). В Латвии издано довольно много апологетической литературы, посвященной временам авторитарной диктатуры – от публицистики, в том числе репринтной с 1935 г., до специально подобранных документов. См., например: Kārlis Ulmanis. Atziņas un runu fragmenti. Rīga, 1990; Ulmaņlaiki. Leģendas un fakti / SastV. Avots. Rīga, 2005; Kārlis Ulmanis valstiski un privāti / Sast.V. Avots. Rīga, 2010; Virza E. Kārlis Ulmanis. Rīga, 2010 (переиздание 1935 г.) Встречаются и критические публикации, например: Stranga A. Ebreji un diktatūras Baltijā. 1926–1940. Rīga, 2002; Reiz dzīvoja Kārlis Ulmanis… Rīga, 2007; Hanovs D., Tērauds V. Laiks, telpa, vadonis: aunoritārisma kultūra Latvijā. 1934–1940. Rīga, 2012.